Археология по следам легенд и мифов

На африканском берегу алмазная лихорадка, поселившаяся в широкой душе Фарини, заставила его спешить. Он добрался до берегов Оранжевой реки, затем продолжил путь по реке Нособ и по озеру Нгами с его бесчисленными протоками. Скотовладельцу встречались то пустынные участки, то дикие низкорослые леса, то крестьянские нивы на их опушках. Он был очарован Африкой.

Однажды Фарини вспомнил просьбу своих приятелей — привезти редких бабочек, жуков и тропических плодов. В эту минуту в нем просыпается дух натуралиста, движение к алмазной цели замедляется, а коллекция его растет не по дням, а по часам. Кстати, часть ее можно увидеть и сейчас в музеях США и Англии.

В один из дней его экспедиция достигает лесистых массивов Кжи Кжи, не отмеченных ни на одной карте. Фарини радуется как ребенок и посылает гонца с телеграммой об открытии зеленого района близ песков Калахари. И тут же его настигают новые увлечения. На этот раз этнографические. В негритянских деревеньках он принялся записывать заклинания о дожде, легенды, песни и сказки. И это подстегнуло его открывательский пыл, ибо в одном из сказаний повествовалось о богатом царстве в «центре всех песков», которое теперь скрывается от глаз человеческих…

— Где искать это скрытое королевство? — настойчиво спрашивал он.

Негры неопределенно показывали в южную сторону. И уже через день новоявленный натуралист и этнограф погнал свой караван дальше, но уже по бездорожью. Однажды к вечеру, когда лошадей распрягали для отдыха, он вместе с Гертом Лоу отправился верхом на разведку. И таинственные развалины не замедлили появиться. Фарини был ошарашен открывающимися перспективами новых открытий.

— Где был город, должны быть и алмазные копи, — убеждал его Лоу.

Руины среди раскаленных песков

Но с того дня Фарини уже не думал о поисках алмазов. Он приказал переместить лагерь ближе к таинственным развалинам и начать раскопки. Даже геологов из своей команды увлек новой задачей. Вместе с ними он принялся измерять длину гряды камней.

— Похоже на китайскую стену, но здесь явные следы ее разрушения. Быть может, землетрясение, а может быть, и война, — заявили ему.

В ответ Фарини лишь хмыкнул. Он привык измерять свои поля шагами и здесь шагал с утра до вечера. В конце гряды он натолкнулся на высокие камни, торчащие из песка. Это уже не было похоже на стену.

— Кажется, такое называется мегалитом, — сказал он сам себе, вспомнив термин из книги, прочитанной в походе.

Теперь каждый день, едва рассветало, он бежал на руины, чтобы измерять, делать зарисовки и следить за работой ленивых на жаре рабочих. В один из дней они открыли каменный бассейн эллипсоидной формы. Два канала когда-то подводили сюда воду.

— Это вам уже не мираж! — пробурчал от радости Фарини. Затем скотовладелец, охваченный археологической лихорадкой, сам нашел остатки высоких колонн, фундамент храма, мощенную крупными плитами каменную платформу. Все это было приказано зарисовать.

— Тут должны быть и древние надписи, — твердил он про себя и бегал по руинам из конца в конец.

В один из раскопочных дней он увидел на каменной кладке нечто, похожее на иероглифы, обрадовался, но его помощники охладили пыл, заявив, что здесь лишь шалости эрозии.

— Я нашел древний город из легенд, — говорил Фарини каждому из своей алмазной экспедиции. — Ему много сотен лет. Надо точно определить географические координаты.

Когда работа по определению места находки на карте Калахари (23,5° южной широты и 21,5° восточной долготы) закончилась, Герт Лоу заявил:

— У нас кончаются продукты и вода.

— Я и сам догадывался об этом, — ответил Фарини. — Да и кошелек мой опустошился.

И тут он, сделав первые шаги назад, заметил, что конец каменной стены, торчавший здесь еще вчера, исчез. Он поспешил к этому месту, потопал сапогами и убедился, что камень не ушел вниз, а лишь покрылся сверху движущимся песком. Это тоже было открытие в Калахари. Последнее.

Печально, не поднимая головы, возвращался он в лагерь:

— Чтобы раскопать здесь город, надо быть миллионером, иметь целую армию помощников и дюжину обозов с провиантом.

Наука признала лишь его бабочек

В 1886 году Джон Фарини прочел доклад о своей работе в Африке перед маститыми членами Королевского научного общества в Лондоне. Его благосклонно выслушали ученые мужи. Им понравились описания флоры и фауны Калахари, восхищение вызвала коллекция бабочек. Что касается подробного сообщения о таинственных каменных развалинах, то при рассказе о них на лицах мэтров появились гримасы сомнения. Ну какие там сооружения могут быть у негров? Пальмовые хижины. Сплошная фантазия от жары, игра миражей!

Но несколько вопросов американцу задали: «Почему не сделаны зарисовки иероглифов? Они могли быть египетскими. Точно ли измерена площадь развалин и почему в шагах? Сколько было свидетелей находок каменных руин?»

Фарини отвечал подробно, но сомнений у членов общества не развеял. Особенно рьяно придирались к его ответу, что развалины лежат на расстоянии от 48 до 56 миль от последней реки, которую встретила его экспедиция.