Архиепископ Лука (Войно-Ясенецкий)

…Спустя более чем столетие Романовка помнит своего земского врача. В романовском храме Рождества Христова находится икона с частицей мощей святого, переданная сюда в 2010 году из Донецкой епархии. На сохранившемся доме, где жили Войно-Ясенецкие, и на здании больницы, где работал будущий святитель, ныне установлены мемориальные доски. Бывшая Больничная улица переименована в улицу Войно-Ясенецкого. В библиотеке поселка открыт музей архиепископа Луки, где выставлены многие мемориальные предметы, переданные родственниками архиепископа. А еще планируется разбить мемориальный сквер и установить памятник Луке.

Владимирская губерния. Город Переславль-Залесский. 1910–1917

В ноябре 1910 года семья Войно-Ясенецких, в которой к этому времени родился уже третий ребенок – Алексей, переехала в Переславль-Залесский. Город этот был основан в 1152 году князем Юрием Долгоруким. В 1708 году приписан к Московской губернии, с 1778 года – уездный город Владимирского наместничества, а потом Владимирской губернии. В начале XX века в городе насчитывалось порядка 10 тысяч жителей.

В Переславле, древнем православном центре, было четыре монастыря и 28 храмов. Некоторые из них располагались относительно неподалеку от мест проживания Валентина Феликсовича и посещались как им, так и членами его семьи.

Переславская больница, устроенная еще в 1880 году, служила центром медицинской помощи для всего уезда, и поток госпитализированных был огромным. В ведении больницы находилось 442 населенных пункта с населением более 110 тысяч. В 1910–1912 годах Войно-Ясенецкий занимал должность главного врача, а в 1912–1914 годах дополнительно являлся руководителем земской больницы.

Больница была устроена не совсем благополучно. В штате кроме заведующего был еще только один врач-терапевт. Больница вечно переполнена. Недостаток во всем: хозяйственном оборудовании, медикаментах, инструментах. К тому же накануне приезда сгорели два барака, где располагались амбулатория и аптека[40].

Оперировать приходилось при отсутствии электричества, канализации и водопровода не только в стационаре, но и в амбулатории и фабричной больнице, за которую Валентин Феликсович тоже отвечал. Не было и рентгеновского аппарата. Несмотря на эти тяжелые условия, Войно-Ясенецкий проводил уникальные операции, спасая тяжелобольных. Ежегодно он делал не менее тысячи операций различной сложности – на позвоночнике, больших суставах, желудке и селезенке, челюстно-лицевые и глазные, гинекологические и проктологические… Немало из них были новаторскими, ибо предлагали новые пути в лечении болезней.

Но не огромный объем работы, легший на его плечи, огорчал Валентина Феликсовича, а то, что пациенты поступали обычно в запущенном состоянии, слишком поздно попадали в больницу – либо добирались на телегах, по бездорожью, либо надеялись на российское «авось», когда болезнь «сама пройдет». В распоряжении больницы не было даже лошади, чтобы доставить врача к больному в случае острой необходимости.

Молодой хирург продолжал составлять истории болезней. За его медицинскую практику их сохранилось несколько сотен. Все они свидетельствовали не только о болезнях и пациентах, но еще больше о враче, для которого не было «медицинских случаев», а были живые страдающие люди.

Вот история болезни крестьянки Елены Я. из Смоленской губернии. Ей было 36 лет, но она уже десять раз рожала. Из десяти детей похоронила семерых. У пациентки был установлен туберкулез. Необходимо было срочное и длительное лечение. Но неожиданно она выписалась из больницы. Казалось бы, врач вправе поставить точку в этой истории, поскольку процент «беглецов» был устойчиво высок и они более в больнице не показывались. Но Валентин Феликсович не успокаивается. Ведь Елена специально добиралась до Переславской больницы, прослышав о хорошем здешнем лечении. И вот она пропала?! Врач наводит справки и спустя несклько дней вносит в историю болезни строку, впрямую не имеющую отношения к его профессиональному долгу, но зато имеющую прямое отношение к его долгу человеческому: «Елена Я. должна была выписаться из больницы потому, что находившаяся у чужих людей ее маленькая дочка умерла». Мать похоронила восьмого умершего своего ребенка и покинула город. Очевидно, теперь ее собственные жизнь и судьба стали ей безразличны…

Валентин Феликсович продолжал заниматься научной работой для решения проблем анестезии. В письме жене от января 1912 года из Москвы, где он находился в очередной научной командировке, писал: «Работа у меня идет отлично, уже исследовал около 25 трупов и нашел важнейший и верный способ анестезирования седалищного нерва. Скажи по телефону Иванову, что я прошу его, если встретится какая-нибудь операция на ноге (на бедре, на голени, на стопе), не делать ее до моего приезда, т. к. хочу испытать новый способ анестезирования седалищного нерва»[41].