Архимаг

– Дело не в этом! резко произнес Бренор. Он сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться, яростно тряхнул головой, наклонился вперед и пристально взглянул на раненую женщину, беззвучно умоляя ее жить. Дело не в битвах, – продолжал он. – Дело в том, что она мне нужна, я хочу, чтобы она была рядом со мной после того, как все битвы закончатся.

– Хочешь сказать – когда ты сядешь на трон?

Бренор, пораженный словами Маллабричес, резко выпрямился и, обернувшись к женщине, внимательно посмотрел ей в лицо.

– Это будешь именно ты, – сказала она. – Да-да, ты – именно тог, кто нам нужен, это я тебе говорю. Великий Эмерус уже стар, и, даже если ты отдашь ему трон, царствование его будет коротким. Мы прогоним отсюда проклятых дроу, это точно, и дня, когда Бренор станет королем Гаунтлгрима, осталось ждать недолго.

Бренор не ответил, он все так же, не мигая, смотрел на женщину.

– Собираешься сделать ее своей королевой, верно? – спросила Маллабричес.

И снова ее слова потрясли Бренора, потому что боль его была велика, и в своих мыслях он не забегал настолько далеко вперед. Его первой машинальной реакцией было покачать головой. Это предположение показалось ему смехотворным. В конце концов, прежде чем претендовать на трон Гаунтлгрима, ему еще предстояло пройти долгий путь.

Однако, размышляя о вопросе Маллабричес, который прозвучал скорее как обвинение, Бренор несказанно удивился: он понял, что женщина вовсе не так сильно ошибается. Он пробормотал себе под нос нечто неразборчивое, затем отвернулся и посмотрел на несчастную Таннабричес, лежавшую на койке.

– Ты ее любишь, Арр Арр? – прошептала Маллабричес.

– Да, – ответил Бренор, сам удивляясь собственной откровенности.

– И твое сердце разбито потому, что она лежит вот так, без сознания, в лазарете, да?

– Да, – едва слышно произнес он.

Маллабричес схватила его за плечо, резко развернула к себе лицом и снова заставила его посмотреть ей в глаза.

– Тогда скажи мне правду, друг мой. А что, если бы я лежала на этой кровати, и моя сестра сидела бы сейчас рядом со мной? Где был бы Арр Арр… где был бы тогда Бренор Боевой Молот, я спрашиваю?

Бренор смущенно нахмурился, но затем ответил искренне и честно:

– Здесь.

И серые глаза его широко раскрылись от ужаса, когда до него дошел смысл его собственных слов, дошло, что он только что признался в любви Маллабричес – и ее сестре.

Тогда Маллабричес привлекла его ближе, обняла и крепко прижала голову Бренора к своему сильному плечу, желая поддержать его.

– Надо верить в лучшее, друг мой, – прошептала она ему на ухо. – Кулак не покинет нас. Это просто невозможно.

* * *

– Я сделал все, что мог, – печально произнес Бунгало Удар Кулаком, обращаясь к двум дворфским королям и остальным воинам, собравшимся в тронном зале.

Весть о катастрофе на нижнем уровне дошла до основной армии еще до того, как вернулись остатки отряда, но подробности пока оставались неизвестны, за исключением того, что погибла сотня дворфов из клана Боевого Молота… и двенадцатый король Мифрил Халла.

Бунгало Удар Кулаком, израненный, обессилевший, явился в тронный зал, чтобы полностью отчитаться перед лидерами дворфов. Толивер Гарпелл стоял у него за спиной, почтительно склонив голову, его сопровождали Пенелопа и Киппер.

Бунгало Удар Кулаком не упустил ни малейшей подробности. Он быстро оглянулся на Толивера Гарпелла и с извиняющимся видом пожал плечами, прежде чем рассказать о неудаче заклинания «Поле падающего перышка», о несчастных дворфах, которые падали на каменный пол, на тела своих погибших товарищей.

Голос дворфа зазвучал бодрее, когда он заговорил о героическом подвиге тех, кто спустился в зловещую пещеру; и снова он не забыл о Гарпеллах, подробно описал блестящую импровизацию Кеннелли.

– Да, она спасла жизнь многим из нас, – сказал Бунгало Удар Кулаком. – И отдала за нас собственную жизнь!

– Значит, ура Кеннелли Гарпелл! – воскликнул Рваный Даин, и Бренор сурово посмотрел на него, однако затем выражение лица его смягчилось, и он присоединился к восторженным крикам в честь Кеннелли.

– Похоже, вы там столкнулись не столько с дроу, сколько с демонами, – предположил Эмерус Боевой Венец, когда снова наступила тишина.

– Да, почти одни только демоны и орды гоблинов и орков, – подтвердил Бунгало Удар Кулаком. – Я видел двух дроу, которые прятались в тени и швыряли магические молнии, но больше никого.

– Гоблины и орки, – пробормотал Бренор. За последний год он достаточно насмотрелся на поганых орков. – Рабы проклятых дроу! – И, произнеся эти слова вслух, он понял, что то же самое можно было сказать и о войне за Серебристые Болота. Он вспомнил Лоргру, потомка Обальда, и тех орков, которые снова сплотились вокруг него и выражали желание жить в мире.

Может быть, договор ущелья Гарумна помог бы сохранить мир, если бы не вмешались ненавистные коварные дроу?

Бренор тряхнул головой и отогнал эту мысль.

– Откуда взялись все эти демоны? – недоумевал Оретео Шип. – Демоны во внешней пещере, демоны в рудниках! В проклятом Гаунтлгриме демонов больше, чем всех дворфов и дроу, вместе взятых!