Архимагл (СИ)

Мы долго покоряли склон, пленник пару раз чуть не сорвался. Поднялись наверх, оба тяжело дышим. Пленник скинул груз и упал на землю, тяжело дыша. Ему гораздо хуже. Во-первых, он старше, во-вторых, у него ещё и болят отбитые внутренние органы, из-за чего мужчина сильнее устал. Нам обоим очень хочется пить.

Беру полторашку с кипячёной водой. Отпиваю и вручаю её мужику.

— Можешь попить из бутылки, но немного.

Он прикладывается и за присест выпивает полбутылки. Дождавшись, когда пленник закрутит и поставит бутылку, плавным движением приближаюсь к нему и вновь отправляю на полчаса спать, надавив на аккупунктурную точку. Связываю остатками его рубашки руки за спиной.

Прислоняю рогатину к дереву, беру в руки колотушку и бубен, начинаю стучать по бубну, напевая мантру. Минут за пять погрузился в медитативное состояние и мысленно позвал духа. Почти сразу дух откликнулся и прислал мне радостно-довольный мыслеобраз, который примерно можно расшифровать, как: «Я пришёл, рад снова откликнутся на твой зов, говори, что надо и давай вкусняшку». Посылаю духу мыслеобраз: «Надо большое дерево. Близко. Источник магии. Поляна». Дух отвечает: «Сила — мана, близко. Дерево. Поляна». Дальнейшая информация была направлением на необходимое мне. Примерно метров двести на юго-восток. Благодарю духа и скармливаю ему немного Ба-хионь. Довольный дух с неохотой покидает меня.

Открываю глаза и прекращаю колотить в бубен. Смотрю на пленника, он ещё без сознания, значит, на этот раз я общался с духом гораздо меньше, не больше получаса. Надо будет сделать Онгон, амулет, обиталище духов-помощников. Похоже, что этот дух согласится вселиться в мой Онгон, и за небольшое количество Ба-хионь помогать мне без призыва.

Развязал пленного. Когда он очнулся, вновь нагрузил вещами. Мы двинулись в указанную духом сторону. Через десять минут мы вышли на полянку, посреди которой рос большой дуб. Хоть я и не мог пока почувствовать ману, но доверился ощущениям духа.

Складываем вещи возле дерева. Размечаю площадку между дубом и лесом, пятнадцать на пятнадцать шагов. Вбиваю деревянные веточки по периметру через каждые пять шагов. Краем глаза наблюдаю за пленником, который посматривает на лес, должно быть, подумывая о побеге.

Достаю и собираю лопату. Кидаю её в сторону пленника.

— В пределах помеченной колышками территории снимешь слой травы, выровняешь площадку и утрамбуешь её. Как только закончишь, освободишься. Чем быстрее закончишь, тем быстрее станешь свободным.

— С чего это ты решил освободить меня? — подозрительно спросил он.

— Чтобы продукты не переводить и спать нормально, а не вполглаза следить, чтобы ты не сбежал.

— Понятно. А точно отпустишь? — спросил пленный.

— Освобожу. Работай, давай.

Время было около полудня. Мы стартовали на рассвете, то есть, часов в пять утра. Четыре часа плыли, потом где-то минут сорок в лагере, около часа на плоту и ещё около часа здесь тусуюсь. Солнце почти в зените. Ну да, почти полдень. До вечера пленный, если расстарается, сделает необходимую площадку.

Следя за пленником и периодически подгоняя, собирал на поляне дрова для костра. Тут их было достаточно, чтобы не лезть вглубь леса. С краю же срезал ветки и начал делать шалаш, пристраивая его с одной стороны дуба. Пленного всё время держал на контроле и не расставался с рогатиной. Он периодически косился на оружие, замирал в раздумьях, но после окрика продолжал работать. Сверху шалаш накрыл снятым пленным дёрном.

Пленник работал как экскаватор, буквально за пять часов он выровнял площадку, накидав по краям пучки дерна. Осмотрев работу, я понял, что требовать большего смысла нет.

— Хорош. Оставь лопату и пойдём.

— Куда? — подозрительно спросил он.

Приближаюсь к пленному и резко ударяю его в солнечное сплетение тупой стороной рогатины. Он сгибается, выпустив воздух из груди.

— Разговорчики в строю! — грубо говорю ему. — Клади инструмент и бегом пошёл.

— Но ты же обещал освободить?! — вопросительно удивлённым голосом сказал пленный.

— Раз обещал, значит, будешь свободен. А теперь идём.

Направляемся в сторону Волги. Минут через десять мы подошли к обрыву, но метров на пятьдесят правее того места, откуда мы поднялись.

— Стой. Ты свободен.

— Что? — удивленно переспрашивает он.

Наношу резкий удар рогатиной в сердце.

— Нет большей свободы, чем смерть, — произношу, глядя на донельзя удивленное выражение лица пленного.

Жду, когда копьё насытится праной. Почти мгновенно кожа человека сереет, глаза становятся безжизненными, и прекращается дыхание. Толкаю ногой труп, скидывая его с копья вниз с обрыва. Копьё потеплело от активации рун и от него стало исходить ощущение силы и опасности. Срываю с ближайшего дерева пучок листьев и тщательно протираю наконечник от крови. Процедуру приходится повторять, пока не убеждаюсь, что копьё в полном порядке.

Блин, я почувствовал себя типичным Российским бандитом из девяностых. Заставил человека копать, затем убил.