Архипелаг двух морей

После чая за рычаги сел Кузьмин. Под вечер, когда тундра стала розовой, а тень вездехода удлинилась, впереди открылись округлые плосковершинные горы из группы возвышенности Малакатын-Таас. В царстве горизонтальных линий гора высотой двести - триста метров кажется огромной, как Эверест. Вершина, лежащая по курсу маршрута, - это большая удача. Она освобождает от утомительной необходимости постоянно сверяться с картой, дает ощущение уверенности и свободы движения. Теперь можно было и вздремнуть, но сон прошел.

Поиски Вили, если подсчитать часы работы Ан-2, сожженное вездеходами горючее, простой в работе отряда и многое другое, обошлись экспедиции во столько, сколько ему не заработать за много лет. Я не говорю об ущербе, который не оценишь в денежном выражении. «Врезать бы ему пару раз», - говорил по дороге Дмитрий Иванович, и я разделял эту точку зрения, хотя чувство облегчения, которое я испытал, увидев Вилю живым, затушевывало все остальные эмоции.

Виля, как ему и было приказано, оставался на месте.

- Господи, - сказал Кузьмин, - я-то думаю: какой такой Т.? А это же Вилька, «Шапка из телятины»...

Он остановил машину рядом с Вилей, выключил зажигание и спросил:

- Шапку-то какую потерял?

- Шапку? Из телятины, - ответил Виля. Он выглядел вполне бодро, лицо только было излишне бледным и грязным. - Из телячьего меха шапочка.

Диалог о шапке помешал мне провести намеченную небольшую «официальную часть» встречи. Я ничего не сказал.

К месту ночлега - полярной станции Санникова - мы подъезжали около полуночи. На берегу нам встретилась аспирантка Ботанического института Академии наук, которая прилетела из Ленинграда вместе с нашими ребятами. Несмотря на позднее время, она работала: отмерив в тундре квадратный метр, подсчитывала, сколько и что на нем растет. Растительность тундры неприметна, но, если присесть на корточки и всмотреться внимательно, увидишь и цветы, и деревья, и даже целые рощи, только все это высотой с сигарету, а то и со спичку. И найдешь знакомых, вернее, их мини-братьев. Вот мак. Вот красная кисточка - конский щавель. А вот прутик с тремя листочками - карликовая ива.

- Лютик едкий, - сказал я, чтобы показать свою эрудицию.

- Нет, - сказала девушка серьезно, - это лютик лапландский. Здесь двенадцать или тринадцать видов лютиковых.

- Садитесь, - предложил я, - довезем до полярки.

- Спасибо, - твердо ответила девушка, - но я еще не закончила своих сегодняшних исследований...

Нужно иметь смелость - вслух назвать свою работу «исследованиями», да еще в таком юном возрасте. Думаю, эта девушка многого добьется в жизни.

Тридцать первое июля: полярная станция Санникова. Вершина лета

Меня разбудил голос Вили:

- У нас в квартире старушка одна живет. Так она, когда узнала, что я уезжаю в экспедицию, веришь ли, заплакала от радости. Сердце у нее, наверное, чувствовало, что попаду в такую беду. Нет, погоди! - закричал он с пафосом. - Вильку голыми руками не возьмешь!..

Я подумал, что вот теперь у Вильки появилось событие, которое сразу придало значимость всей его, в общем-то, пустяковой биографии.

Полярная станция Санникова осталась у меня в памяти как оазис уюта, порядка и бытовой цивилизации.

Большой добротный жилой дом, дизельная, склад, еще какие-то постройки - все это прочно разместилось на высоком береговом склоне. Фасад дома смотрит на море, где свободной воды меньше, чем плавающих льдов. В зоне прибоя покачиваются причудливой формы стамухи - севшие на мель льдины. Быстро махая крыльями, пролетают стайками черно-белые чистики. На самом берегу - лебедка и кран-балка для разгрузки, прожектор, который осенью будет освещать место причала, два вельбота, лодки... По гальке ползает тракторишко, выполняющий какие-то хозяйственные работы. В помещении дизельной пол выложен красной и желтой плиткой, развешаны картинки по технике безопасности - трудно представить себе, что вокруг на сотни километров только тундра и море.

Перед крыльцом дома куча щенят дружно трепала вяленый балык, который их мать сдернула с веревки. Один щенок бегал вокруг, не решаясь подступиться. Беременная молодая женщина, присев на корточки, уговаривала его:

- Покушай, дурачок! Пойми, они выживут, а ты погибнешь.

Трусливый щенок еще немного покрутился, а потом разбежался, подпрыгнул вертикально вверх и приземлился в самом центре группы, раздвинув своих братьев.

- Пожалуй, не погибнет! - сказал я.

Женщина улыбнулась смущенно и прошла в дом, очевидно, она стеснялась своего положения.

- Жена начальника? - спросил я у механика, который встретил нас вчера ночью и разместил на ночлег.

- Вроде этого - кивнул он головой.

В кают-компании стол был застелен скатертью, а рядом, на отдельном столике, дымилась супница с борщом.