Архипелаг Исчезающих Островов

Теплые воды Атлантики спешат напрямик к Северному полюсу, оставляя наше Восточно-Сибирское море в стороне. Воды Индигирки и Колымы если и доходят до северо-восточной окраины моря, то уже обессиленные, как пуля на излете. Полезнее всего для нас были теплые воды Тихого океана, проникающие в Полярный бассейн через Берингов пролив.

Наши прошлогодние наблюдения подтвердили присутствие этих вод в районе “белого пятна”. Недаром мы так старательно измеряли температуру моря во время плавания!

Правда, большую часть своего тепла тихоокеанские воды тратят на образование полыньи – “оазиса” севернее острова Врангеля. Неширокие ответвления тянутся, впрочем, и дальше, но уже почти у самого дна.

Воды Тихого океана как бы складывают оружие, выходят из битвы у границ “белого пятна”.

Однако мы с Андреем знали средство вызвать их на поверхность и снова столкнуть тепло и холод. Это были наши опреснители.

Настал день, когда мы подошли к месту, где в прошлом году льды потащили “Пятилетку” вправо, огибая “белое пятно”.

Поворот повторился. Здесь надо было расстаться с пловучими льдами.

Я опустил за борт глубоководные термометры. Один из них показал у дна положительные температуры. Выше “залегал” толстый пласт воды с отрицательной температурой.

Ярко светило солнце. Ветер утих. Мы выжидательно смотрели на Андрея.

Он возился над картой с циркулем в руках. Земля Ветлугина (это удалось установить во время экспедиции на вездеходе) располагалась не в самом центре “белого пятна”, а несколько ближе к его южной границе. Андрей хотел пересечь границу в том месте, откуда всего ближе к земле.

– Ну что ж, – просто сказал он, подняв глаза от карты, – я думаю, теперь пора!..

Итак – последний, решительный штурм “белого пятна”!

Ледовый дрейф, медлительное плавание по воле ветра в сопровождении безмолвного ледового конвоя кончилось. Сейчас корабль начнет высвобождаться из-под надоедливой опеки льдин. Но не многие из участников экспедиции представляли себе, как это произойдет.

А произошло это так.

Матросы быстро расчехлили аппарат на баке. Затем, по данному мною сигналу, оттуда вышли и погрузились в воду один за другим пять баллонов, похожих на торпеду. Внутри был химический состав, который тонкой струей выливался по пути следования баллонов.

Принцип действия опреснителей заключался в том, что они двигались на определенной, заранее заданной глубине, то есть в слое теплой воды, и по мере прохождения “разгружали” ее от морских солей. Тотчас же облегченный теплый слой поднимался на поверхность.

Там были льды. Теплая вода, подойдя снизу, вызывала бурное таяние льдов, размягчала, разъедала их. Тепло, по выражению Андрея, как бы зажимало льдины в тиски: сверху действовали солнечные лучи, снизу – теплая вода.

Все на мостике вытащили часы. Баллоны с опреснителями стремительно двигались подо льдом, совершая во мраке и тишине свое дело. – Сколько минут ждать? – нетерпеливо спросил Союшкин, не отнимая от глаз бинокля.

– Четверть часа, не меньше, – ответил я.

У меня было тревожно на душе. А вдруг опреснитель не подействует? Впервые его применяли в таких грандиозных масштабах.

Федосеич широкими шагами расхаживал по мостику, то и дело поглядывая на сигнальщиков, сидевших в “вороньем гнезде” на грот-мачте. Сабиров, пристроившись рядом со штурвальным, нервно зевал.

Андрей бросил на меня украдкой тревожный взгляд. И он тоже нервничал, бедняга, даже он!..

Пятнадцатая минута была на исходе.

Союшкин суетливо перебежал со своим биноклем к другому борту. Сабиров вытащил носовой платок, чтобы отереть разгоряченное, потное лицо, хотя в воздухе было по-прежнему холодно, но не успел сделать этого и застыл с платком в руке, засмотревшись на льды впереди.

– Разводье курсом норд! – крикнул сигнальщик сверху.

Да, по курсу корабля появились разводья. Опреснитель действовал! Восточно-Сибирское море сбрасывало с себя оковы зимы.

На наших глазах происходила удивительная перемена. Пловучие льды теряли свой голубовато-белый оттенок, темнели, желтели. Среди торосов появились снежницы.

– Командуйте – полный вперед, – сказал Андрей Федосеичу и, обернувшись ко мне: – Второй залп опреснителями, Алексей Петрович!

На пути “Пятилетки” появилась узкая полынья. Льдины неохотно расступались перед кораблем. Теплая вода, поднявшись вверх, подтачивала их, лишала силы. В разводьях дымилась вода. Клочья тумана, густея с каждой минутой, носились надо льдом.

В августе в Арктике лед тает. Но этот процесс очень медленный и вялый. Его надо было подхлестнуть. Мы и сделали это своими опреснителями.

Конечно, чудесное преображение полярной природы совершалось в ограниченном районе. А нам больше и не надо было. Важно было проторить дорожку во льдах – не расплавлять их до конца, а только размягчить до такой степени, чтобы с ними мог совладать ледокол.

Через полчаса температура воздуха поднялась до плюс одного градуса и стал моросить дождь. Тучи закрыли горизонт. Все на мостике поспешили надеть клеенчатые плащи.

Да, это была весна! По календарю был август, но по всем признакам это была полярная весна. Мы принесли с собой весну в Арктику!