Архипелаг Исчезающих Островов

– И следов даже нет, – сказал Тынты, смотря на мох. – Не на небо же Союшкина взяли, – попробовал пошутить Васечка. – Во-первых, не заслужил. Во-вторых, инструмент, наверное, оставили бы…

Мы стали припоминать, где видели Союшкина в последний раз.

Он стоял на том воя бугорке, зарисовывая бухту в раскрытый блокнот. Неизменная молодецкая трубка торчала во рту (бывший первый ученик незаметно втянулся в курение).

И вот его нет. Как сквозь землю провалился!

Пока мы с беспокойством озирались, Ротозей принялся взволнованно повизгивать и перебирать лапами.

– Чует, Алексей Петрович! Ей-богу, чует его! – вскричал Тынты. – Пустим собаку. Она найдет!..

Я кивнул.

Ротозей, быстро перебирая лапами, вскарабкался на скользкую наледь. Он топтался там, повизгивая от нетерпения и засовывая нос в трещину.

Что за черт! Дым тоненькой струей поднимался над наледью.

– Он там! – закричал Тынты. – Смотрите-ка, дым от трубки!..

Тынты и Васечка подсадили меня, и я заглянул в расщелину. Она уходила вниз, глубокая и темная, как колодец. На архипелаге полно было таких расщелин, и мы старались обходить их подальше.

– Нарочно он залез туда или сорвался? – недоумевал я.

Но Тынты указал на края расщелины. Они были обломаны. Не могло быть сомнений – Союшкин провалился.

– Э-эй! – закричал я вниз, как в трубу. – Союш-ки-ин!

Мы прислушались. Наш товарищ не отзывался. Только гулкое эхо перекатывалось где-то далеко внутри горы. Стало быть, там была пещера!

Мы переглянулись.

– Развязывай вьюки на нартах, – приказал я. – Тащи веревки. Попробую спуститься вниз.

Но делать этого не пришлось. Повертевшись подле расщелины, Ротозей вдруг кинулся со всех ног в сторону. Иногда он останавливался, опускал свой подвижной черный нос к самому мху и бежал дальше.

Мы последовали за ним. Если задерживались у расщелин, пес оборачивался и вопросительно поднимал ухо, как бы приглашая за собой.

Союшкин, по-видимому, уходил подледным лабиринтом в поисках выхода.

Остановившись у одной расщелины, я услышал слабый, тонкий голос и закричал в ответ, что спускаем веревку. Однако расщелина в этом месте была слишком узка. Союшкин не смог пролезть через нее, и мы долго еще блуждали – Союшкин понизу, я, Тынты и Васечка поверху, – пока не наткнулись на широкий провал. Наш гидрогеолог выбрался оттуда на четвереньках, цел, невредим и в самом восторженном настроении.

– Сказка, сказка! – закричал он, отмахиваясь от Ротозея, который скакал вокруг, стараясь лизнуть его в лицо. – Сказка, Алексей Петрович!.. Ах, пошла ты прочь, мерзкая собака!.. Подземные дворцы изо льда!.. А какие сталактиты, сталагмиты!.. Да заберите же от меня эту собаку – рассказывать не дает!

По его словам, провалившись под лед, он странствовал очень долго, переходя из одной ледяной сводчатой пещеры в другую. Весь остров был заполнен такими пустотами. Благодаря многочисленным отверстиям туда проникал свет снаружи, и лед казался разноцветным.

Об этих пустотах мы знали и раньше, но я не предполагал, что они так обширны и буквально пронизывают все острова.

– Архипелаг напоминает губку, Алексей Петрович, – продолжал выкрикивать Союшкин, подскакивая на быстро несущихся нартах. – Понимаете ли, губку!..

– Губка! Сказка! – пробормотал я. – Помолчите-ка лучше. Сейчас приедем, насухо разотретесь спиртом, наденете теплое белье, и в постель! Отсырели там внизу…

– Это я в лужу упал, – сознался Союшкин. – В одной из пещер есть такая лужа, нечто вроде маленького озера…

По прибытии на корабль он послушно выполнил все распоряжения врача, после чего Андрей, я, Сабиров и Степан Иванович уселись у его койки.

– Ну что ж, вышучивайте теперь, Андрей Иванович, – сказал он, покорно склоняя голову. – Впрочем, я и сам скажу. Вот вам формула покаяния: собственными боками убедился в реальности Земли Ветлугина!..

– Уверовал, значит? – усмехнулся Степан Иванович, добавляя Союшкину, как больному, в чай рому.

Союшкин перестал улыбаться.

– А я раньше уверовал, – сказал он быстро.

– Когда же?

– Во время второго похода на “Пятилетке”.

– И ведь спорил еще! Толковал насчет торосов, оптических обманов! – упрекнул Андрей.

– А это я по инерции…

– Ну, и что же вас заставило поверить?

– Ваша вера в землю!.. – Он пояснил свою мысль: – Я лучше узнал вас с Алексеем Петровичем. Ну, думаю, если они так держатся за эту гипотезу, то, значит…

– Врешь, врешь, брат! – прервал его Сабиров. – Просто сделали тебя человеком. Научили мечтать, только и всего!..

Так или иначе, после странствия в подледном лабиринте состоялось увольнение Союшкина с должности “штатного скептика” экспедиции.

Попыхивая своей трубочкой, он с воодушевлением до поздней ночи описывал подземные красоты архипелага.

На следующий день наш гидрогеолог засел за большую статью, которую назвал, по обыкновению своему, довольно пышно: “Ледяной дворец”. Однако редактор газеты, поместивший статью, скромно переименовал ее в “Полчаса в ледяной пещере”. По-моему же, правильнее было назвать статью: “Последний провал Союшкина, или как он поверил в существование Земли Ветлугина”.