Архипелаг Исчезающих Островов

– Андрей! Андрей!.. Тынты!.. Вставайте! Земля! Песцы шарахнулись от вездехода и припустились бежать.

Я принялся расталкивать своих товарищей, еще не веря глазам, то и дело оглядываясь на синеватую полосу, боясь, что ее развеет ветром.

Андрей и Куркин испуганно вскинулись:

– Что?! Что случилось?

– Вот она!.. Там!

Андрей трясущимися руками выхватил большой морской бинокль и торопливо приник к нему. А я в волнении и забыл про бинокль!

В сильных линзах, дававших восемнадцатикратное увеличение, земля на норд-осте как бы сделала к нам молниеносный прыжок.

Она была холмистой, Округлые очертания ее почти сливались с окружающими торосами. До нее было примерно двадцать-тридцать миль, то есть не более полудня пути.

Впрочем, при определении расстояния надо делать поправку на рефракцию. Из-за особенностей освещения в Арктике, из-за зыбкого марева, почти постоянно висящего над горизонтом, предметы как бы приподнимаются, парят, и расстояние до них сокращается. Они кажутся выше, больше и ближе.

– Три или четыре горы конической формы, – хрипло сказал Андрей, не отрываясь от бинокля.

– Конической? Что ты! Скорее типа плато, со срезанными вершинами… В седловине между двумя горами вижу лес…

– Это тень. Не может быть лесов под этими широтами…

Тынты взялся рассудить нас. Он долго глядел в бинокль на норд-ост.

– Лунная земля, – сказал он.

И это было лаконичное и меткое определение. То, что виднелось вдали, больше всего было похоже на суровый и мрачный пейзаж луны.

Однако через две или три минуты узкую полоску на горизонте затянуло туманом.

Но мы увидели наконец нашу землю!..

Почему же о близости ее заблаговременно не оповестил эхолот?

– Наверное, берега круто обрываются в воду, – предположил Андрей.

Но теперь это было уже не страшно: нельзя было заблудиться даже в тумане. Как ни трясло меня от волнения, я успел засечь направление по компасу.

– Разворачивай вездеход, Тынты, – приказал я. – Держи прямо на тот торос. Жми, жми! Выжимай все, что можешь, из своего вездехода!..

Мы продвинулись курсом норд-ост около трех миль, когда эхолот с запозданием донес о повышении морского дна. Видно, и впрямь берега земли очень круто обрывались в воду.

Тоненько, по-комариному, зазвенело над ухом. Нас вызывала “Пятилетка”. Наступил час связи.

Я передал сообщение о земле, по настоянию Андрея, очень сдержанно:

– В восемь часов двадцать семь минут на таких-то координатах к стоянке прибегали песцы. Нам показалось, что к норд-осту лежит земля, но, быть может, это облако или гряда торосов причудливой формы. Эхолот показывает повышение дна. Продвигаемся в указанном направлении. До земли, по-видимому, не более тридцати миль.

В наушниках что-то зашуршало, закашляло. Потом раздался напряженный голос Малышева:

– Алексей Петрович, должен огорчить тебя… Надо немедленно возвращаться на корабль!

– На корабль? Почему?

– Начался поворот, смена направления дрейфа. Скорость его значительно увеличилась – до пяти миль в час, и продолжает увеличиваться. Корабль выходит из зигзага. Кроме того, прогноз погоды неудовлетворителен. Давление в районе “белого пятна” падает…..

Все наши расчеты с Андреем полетели кувырком. Мы предполагали, что можем оставаться внутри зигзага еще три-четыре дня. Выяснилось, что мы не можем оставаться в нем ни одного часа.

“Пятилетка”, видимо, обошла препятствие, и льды тащили корабль уже не на северо-восток, а на северо-запад. Могло получиться так, что корабль пронесет мимо нас и на обратном пути вездеход не успеет его догнать.

Вкратце я передал Андрею содержание разговора.

Перспективы были не из блестящих. Мы могли очутиться в положении зазевавшегося пассажира, который отстал от поезда на полустанке. Сходство, впрочем, на этом кончалось. Мы-то были не на полустанке, а на окраине Восточно-Сибирского моря, на пловучем льду. Запасы горючего и продовольствия рассчитаны были всего на неделю. Разминуться с кораблем, остаться в Арктике одним, вызывать на помощь самолеты с Большой земли?..

Я не хотел и думать об этом.

Значит, отступить? Возвращаться на “Пятилетку”, как советовал Степан Иванович? Увидеть Землю Ветлугина всего на несколько минут – и не дойти до нее, отступить?.. – Продолжаю продвигаться к земле, – сказал я в ларингофон. – Рассчитываю встретиться с вами на таких-то координатах…

Потом молча махнул рукой. Куркин дал газ.

Склоняясь над картушкой компаса, я мельком взглянул на лицо Андрея и не прочел на нем одобрения своему решению.

Я продолжал сверять наш курс с магнитной стрелкой компаса. Туман полз навстречу, цепляясь за остроконечные торосы, лениво переваливая через ледяные валы.

– Включить фары!

Тынты сказал: “Есть!”, но не улыбнулся, как обычно. Значит, и он понимал, что я неправ?

– Нельзя так, Леша, – сказал Андрей тихо, чтобы Тынты не слышал. – Вспомни суворовское изречение: “Будь отважен, но без запальчивости”.

– Но ведь это земля! Наша земля, Андрей! Земля, к которой мы шли всю жизнь!

– Мы придем сюда опять…

– Но до земли осталось семь часов ходу! Я не могу вернуться на корабль, не дойдя до земли!..

Андрей молчал.

– А что ты сделал бы на моем месте?