Архипелаг мореплавателей

Сын лежал на циновках в отличном настроении. От него разило самоанским пивом фаамафу, отличительный признак которого состоит в том, что им, хоть и нелегально, можно напиться быстро, эффективно и дешево. Сыночка мучил «самоанский живот», к тому же он сильно страдал от безделия. Папочка внимательно наблюдал за осмотром и о чем-то шептался с санитаркой. Та в какой-то момент прыснула от смеха и быстро прикрыла рот ладонью.

— Он спросил, есть ли у вас муж, — сказала она по дороге в больницу. — Он сказал, что с удовольствием заимел бы в доме невестку, которая умеет лечить!

Миссия против миссии

Значительный процент школ на Самоа остается в руках миссий: протестантских, католических, методистских, мормонских, адвентистских… Они руководят как начальными (на 127 государственных школ приходится 30 миссионерских), так и средними школами (в стране их семь государственных и 11 миссионерских). Особенно большую активность проявляют мормоны. В отличие от большинства миссионеров они располагают собственными значительными средствами и способностью к саморекламе. Они создали на Уполу и Савайи сеть школ, которые по своей типовой архитектуре похожи друг на друга, как близнецы. Однако эти школы представляют для самоанцев определенную притягательную силу из-за относительно высокого уровня обучения и хорошего оснащения учебными пособиями. Но, разумеется, самая главная приманка — возможность выехать на учебу или на работу в столицу мормонов, золотоносный Солт-Лейк-Сити, в Соединенных Штатах Америки.

Мормоны на Самоа хорошо организованы, уверены в себе и… нахальны. Они ходят от одного дома к другому, опрятные, улыбающиеся, выглядящие уж очень по-американски в своих белых рубашках и отутюженных брюках. Они все время носят с собой плоские папки. Апостолы по профессии, мормоны продают свою религию методами провинциальных коммивояжеров. Являются они всегда по двое.

— Хэлло, как поживаете! Мы хотим поговорить с вами о священном писании! — кричат они весело с порога.

Гостеприимство — первая заповедь общественной жизни на Самоа. Агенты светлой памяти Джозефа Смита уверены, что их не выставят за дверь, а отличаются они небывалым упорством и решительностью. Пришли они как-то и к нам.

— Мы хотим рассказать вам о преподобном Джозефе Смите и истинах, открывшихся ему.

К сожалению, мы уже знали о преподобном Джозефе, золотых таблицах, архангелах и перевоплощении. Знали даже всех жен набожного пророка и «князя мормонов». Апостолы разочарованы и смотрят на нас с неудовольствием. Они выпивают без особого приглашения томатный сок со льдом и начинают копаться в своих папках. Затем вынимают из них рекламные листовки.

— Вот самая прекрасная в мире архитектура — собор мормонов в Солт-Лейк-Сити. В нем находится…

Я прошу прощения и выхожу в соседнюю комнату. Муж посылает мне вдогонку многозначительный взгляд. Он жалеет, что не ему первому пришла в голову такая мысль. Через неплотно прикрытую дверь я слышу монолог о штате Юта и странствиях паствы. Однако на таком расстоянии слова сливаются в безопасный шум и не мешают мне читать книгу. Я возвращаюсь только при звуках отодвигаемых стульев. Я застаю апостолов у открытых дверей в сад. Муж из последних сил старается сохранить любезное выражение лица. Зато апостолы не скрывают плохого настроения. Они обращаются ко мне и говорят вызывающе:

— Ваш муж сказал, чтобы мы больше здесь не появлялись.

Это был удар ниже пояса.

— Вы меня не поняли, — говорит муж, и я вижу, как у него дрожат от сдерживаемой ярости мышцы лица. — Мы всегда вас рады видеть. Но мы не подготовлены к диспуту на религиозные темы. Мы могли бы поговорить о погоде или международном положении. О Джозефе Смите и золотых таблицах мы не можем разговаривать!

Они уходят, не попрощавшись.

Наш хороший приятель, католический священник, который до того, как обнаружил у себя миссионерскую жилку, был лектором по теологии в одном из духовных семинаров во Франции, рассмеялся, когда мы рассказали ему о наших перипетиях.

— Не огорчайтесь! — говорит он. — Меня тоже обращали и хотели объяснить мне священное писание. Когда же я им доказал, что они не имеют о нем ни малейшего понятия, то ушли смертельно обиженными.

Мормоны вообще не пользуются симпатией на Самоа. Священники других сект обвиняют их в нахальных способах обращения или, вернее, в подкупе душ верующих, состоящих членами других братств. Нормальных людей раздражает их агрессивность. Мормоны не без основания жалуются на трудности, которые они испытывают с язычниками, так как самоанцы примерно с 1830 г. исповедуют христианство. Винить в этом следует преподобного Джона Уильямса. Он прибыл на Самоанские острова на несколько десятков лет раньше мормонов и испортил им всю работу. Уильямс приплыл в 1830 г. на паруснике, который, как гласит общинное предание, птицей с небес опустился на Савайи.

— Папаланги! (Пришельцы с неба!) — воскликнули аборигены и за одну ночь под влиянием чудесного явления приняли христианство.