Архипелаги (СИ)

— Мы стараемся. Но Стена не была рассчитана на постоянное проживание в ней огромного количества людей. Вентиляция заводов работает шикарно, с другими секциями дела обстоят скверно. Интересно, куда вы нас переселите, если эта коробка и впрямь износится и начнет обрушаться?

— Не «мы». Я против… — Эва поняла, что дежурные фразы прозвучат фальшиво. Нужно сказать, как она думает. — Точнее, я очень сочувствую вам, я читала историю, и ситуация кажется мне ужасной. Но меня-то никто не спрашивает, понимаешь. Да, мой отец очень богат и влиятелен, да, мы в родстве с нынешней правительницей. Но никто из нашей семьи не лезет в политику. Мы можем… усочувствоваться. Но сделать способны немногое. Недавно я сбила паромобилем девушку. Венси. И знаешь, какой вопрос задал мне патрульный? «Не повредила ли она вашу машину?» Все, что мне пришло в голову — это сунуть ему денег, чтобы он ее не арестовывал. Ее, не меня! Так что я понимаю твою обиду. Девушку я увезла к себе домой. Ее осмотрел папа, к счастью, ничего серьезного, кроме перелома руки. Она сейчас гостит у нас. И, кажется, тоже больна.

— Достойно, — пробубнил Мор. — Нет, я знаю, что твой отец делает все возможное. Было некрасиво с моей стороны так ставить вопрос.

Эва замерла в конце лестницы, которая обрывалась в полутора метрах от пола. Мор уже спрыгнул. Он сунул люминоловый осветитель в петлю на куртке и выставил вперед руки:

— Я поймаю, если что.

Ей не требовалась помощь, разве что свет, чтобы видеть, куда приземляться. Все ее кони достигали не менее двух метров в холке. Эва улыбнулась. И спрыгнула, чтобы позволить себя поймать.

Немного успокаивала мысль, что в городе она окажется не одна. И что бы там не творилось дома — кто-то будет рядом. И не позволит ей паниковать.

Дальше они какое-то время шли молча. Мор помогал Эве перелезать через груды мусора и металлолома. Поросший проволочным лишайником люк привел их в стоки.

Тоннели здесь состояли из бетонных колец, по которым, булькая, текла в каналы вонючая жижа. С одной стороны этой трубы находился сварной настил из железной сетки, по которому они с Мором осторожно продвигались вперед. Местами ноги опасно скользили: вероятно, уровень сточной жижи порой поднимался чересчур высоко.

Ужасно смердело даже через респиратор. Глаза слезились. Кожа казалась липкой от испарений. Да уж, патрульные не захотят останавливать их для проверки, на расстоянии ощутив этот аромат.

Эве не было так мерзко даже в инфекционном морге, когда вместо внутренностей из некоторых умерших изливался зловонный кисель. Черная гнилица, мелкая подвижная бактерия, попадая в кишечник, и убивала человека за несколько дней, расплавляла его ткани. От гнилицы уже два года как существовала вакцина, но люди все равно погибали. Потому что как папа не старался, обеспечить поголовную вакцинацию не получалось даже в своем городе. Бедные не посещали госпиталь, богатые не считали угрозу серьезной.

Тоннель, в который они свернули, круто пошел вниз. Жижа потекла быстрее, образуя бурлящие завихрения в местах стыка колец. А вот запах начал ослабевать. Эва ужасно боялась поскользнуться, семенила и отставала от Мора. Когда настил резко оборвался, он достал из сумки веревку, привязал ее к свае, уходившей бетон, проверил прочность. А затем спрыгнул прямо в жижу. Эва осторожно приблизилась к краю.

— К сожалению, другого пути нет, — Мор попятился, держась за веревку, сделал пару шагов и замер, ожидая ее.

Она прикрыла глаза и несколько раз выдохнула и вдохнула. Это не помогло. Из-за запаха, наверное. Ну, если другого — нет… Эва очутилась по щиколотку в нечистотах. К счастью, сапоги не промокли. Стравливая веревку, она попятилась следом за Мором.

Несколько раз появлялось ощущение, что она вот-вот соскользнет, и смердящий поток унесет ее прямиком в канал. Успокоилась Эва только стоя на набережной. Над ней извергался водопад нечистот.

Судя по всему, Мор привел их на самый край города за портом.

15. Виктор

Дверь, наконец, слегка приоткрылась.

— Добрый… — только и успел произнести Тори, прежде чем подхватить оседающую на пол горничную. — Творца мать за ногу, что с вами?

Герда — или как там ее звали — пылала жаром, как котел после финиша. На щеках ее пятнами рассыпался больной румянец. Глаза блестели слезами лихорадки.

— Пхо-мхо-гхи-тхе нхам, — выдыхала она едва слышно, пока Прохвост заносил ее в гостиную. — Все бхоль-нхы…

— Где Эва? Где господин Эллусеа?

Тори опустил женщину в большое кресло, и она сползла по его спинке, как кусок масла. Ноги ее нелепо раздвинулись, растянув подол длинной синей юбки. Герда схватилась рукой за передник и скомкала его в кулаке. Это словно придало ей немного сил.

— Я не… знаю, их нет. Наверху Хлоя. Кассида… мне не дойти до кухни, но Даффи — тоже…

— Что — тоже? Что? — Тори склонился над служанкой и схватил ее за плечи.

Глаза женщины закатились, она потеряла сознание.

— Эх, трубу ж твою налево!

Тори рванул в коридор, пробежал по нему до конца, распахивая все двери, что встречал по пути. Кухня, кухня! Где эта треклятая, яйца Творца, кухня?