Архитектор големов

Голос мертвеца изменился: налился невероятной силой, обрел тяжесть гранита, что закрывает гроб в склепе. Я едва не упал на колени: показалось, будто я стою на дне могилы, столь глубокой, что кусочек неба над головой настолько мал, что его можно закрыть ногтем большого пальца. И потусторонняя, мертвая сила вокруг меня росла, набирала плотности и веса. Похоже, против меня сам бог…

На колени я всё же упал. Лишь ярость, вспыхнувшая в душе, не дала мне ни согласиться, ни потерять сознание от давления. Моя собственная аура, невероятно слабая по сравнению с давлением бога, обволакивала меня на расстоянии сантиметра от тела, колыхалась под весом потусторонней силы, но держалась.

— Прими! Мою! Силу! — громыхнул Кигулар. — Я — это весь мир! А мир — это я! Согласись служить, и я дарую тебе бесконечную мощь!

Слуге, да ещё и бесконечную? Очень вряд ли. Думаю, обладателю бесконечной мощи не требовалось бы разрешение, чтобы вручить мне её. Будь этот Кигулар действительно мощным, он бы даже не стал заморачиваться с захватом этого мира, а убил всех его обитателей щелчком пальцев.

Я ещё в прошлом мире, размышляя над фильмами, в которых показана сделка с дьяволом, задавался вопросом: а нужна ли дьяволу твоя подпись на контракте о продаже души, или же это нелепое правило придумали сами люди? Ведь если дьявол будет достаточно силен, то просто заберет твою душу сам.

А потом давление пошло на убыль. Сперва я смог вдохнуть, а потом, пусть и с трудом, но встать на ноги. Выходит, кончились силы у бога. Вряд ли он перестал давить потому, что впечатлился моей стойкостью.

— И это все? — Насмешливо прохрипел я. — Да младенец бьет сильнее, чем ты…

— Прикончи меня собственноручно, — попытался лич вырвать победу из рук поражения. — Выпей мою силу, шагни на ранг бога!

Вот только, хоть меня и мутило, про опасность мастера плоти я не забыл. Да и убивать его не хотел — воскреснет же возле филактерии, падла.

Меч Железного взлетел и опустился, отрубая личу ноги. Нежить упала, рыча и ругаясь. А вот и Тенеплёт подоспел к месту схватки. Голем наконец отыскал под толщей перепаханной земли кандалы и донес их до лича.

Металл проявился из тени, обхватывая запястья мертвеца. Гораздо лучше будет ограничить его силу, чем рубить засранцу верхние конечности.

— А теперь мы тебя похороним по одному весьма славному обычаю.

Маны в накопителях големов-геомантов успело набраться совсем мало, но големов этих было много. И земля под личем начала расступаться. Мертвец проваливался все глубже, по мере того, как подошедшие големы сливали ману из накопителей.

На последних остатках энергии я поставил над могилой лича маленькую стелу. Хотел создать прочную плиту с надписью «тут закопан лич», но сил у големов оставалось совсем немного, и на такое их действие не хватило. Пришлось просто обозначить место, чтобы не потерять и не искать потом мертвеца по всему полю.

Хотелось спать: несколько суток без сна, и жаркая битва потом, изрядно меня обессилили. Бороться с желанием отдохнуть я не стал. Только отошел подальше от места сражения, чтобы не помереть от эманаций смерти, пока сплю, и не нюхать вонь мертвых тел. За пределы выжженной земли, на опушку, под своды сосен. Там, едва не падая от усталости, умылся и вытер кровь тряпкой из пространственного рюкзака, накидал на траву ветоши, лёг и почти сразу отрубился.

А вечером меня разбудили. Сперва големы просигналили, что кто-то идет, а потом я проснулся и сам увидел геоманта и незнакомого мне мужчину.

— Это он, — с улыбкой сказал геомант. — Живой!

— Спасибо, — выдохнул незнакомец. — Ты нам очень помог. Не знаю, что было бы без тебя. Скорее, без тебя ничего бы и не было: померли все, и всё.

Эти слова мне понравились. Хоть они и подогревали самолюбие, почесывали ушко самооценки и кормили мое эго, слушать их было приятно.

— Да не за что, — скромно ответил я.

— Какое «не за что⁈» — отозвался геомант. — Ты спас город!

На грязном лице авантюриста сияла улыбка. Я тоже улыбнулся — после такого деяния никто особо не будет обращать внимания на парочку высушенных авантюристов. Моё слово станет гораздо весомее, чем слова отряда, с которым я путешествовал: сказал, что они хотели меня убить, значит — хотели!

Хорошо, что теперь не придётся выискивать и убивать авантюристов. Победителей не судят не только за действия во имя этой победы, но и за предшествующие прегрешения.

— Мы спасли! — накинул пафоса я, хотя на самом деле вовсе так не считал.

Остаток дня потратили на отдых: незнакомый мне мужчина оказался местным мэром, и пригласил всех отличившихся к себе домой, где устроил гулянку. Не успели окоченеть тела бойцов, не успели люди зарыть нежить, а мы уже принялись развлекаться, празднуя победу. Не скажу, что это было неприятно, просто как-то… странно?