Архитектор големов

Я, не отпуская стену, опустился на корточки и привалился спиной к бане.

— А я говорил, что не стоило прыгать выше головы, — сказал знакомый голос. Увы, собеседника я не видел, да и смысл сказанного пролетал мимо меня. — Ты построил пятый этаж дома, но забыл и про первые четыре, и даже про фундамент. Да ещё и раскачиваешь сейчас эту конструкцию, которая держится на трубе для слива дождевой воды.

Смысл слов проносился мимо меня. Я не чувствовал тела, и сознание медленно уплывало. Кажется, меня куда-то тащили, вокруг кто-то ругался и спорил. Мысли в моей голове то кружились так быстро, что я не мог справиться с ними, то исчезали. Меня навещали видения из прошлых жизней, и казались очень реальными. А вот сама реальность стала туманной и расплывчатой. А потом в моем сознании всё смешалось — реальность и иллюзия стали неразличимы. Я видел странные образы и слышал звуки, которые смешивались в единое бесконечное эхо.

А потом это наконец закончилось, и я заснул.

⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ Глава 12 ⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Я медленно открыл глаза и сразу же зажмурился. Мир вокруг был невозможно ярким, утреннее солнце ослепительно светило сквозь пыльное окно. От резкого света сразу заболели глаза и потекли слезы.

Я прищурился, пытаясь привыкнуть к солнечным лучам. Сколько же я спал, если глаза так реагируют на дневной свет?

Сел на кровати. Тело будто набили ватой, вынув все мышцы, зато оставили чувство дикого голода и жажды. Таким слабым я себя не ощущал, даже когда впервые появился тут. Как-то не по плану пошли эксперименты с новым навыком. Стоило послушать Глебоса…

Я осмотрелся. Царапина перебинтована. На подоконнике пустые склянки, на столе — кружка. Надо же — вода!

Дотянувшись до кружки, сграбастал её и залпом выпил, чувствуя, как вода бежит по слипшемуся пищеводу.

Затем поднялся на ноги, оделся и пошагал в зал. Каждый шаг сопровождался тяжестью, будто меня обвили цепями и пытаются вернуть обратно в постель.

Выйдя в коридор, я посмотрел на дверь комнаты Глебоса. Колебался пару секунд, но решил, что зайду к нему позже. Разговаривать не хотелось, только есть.

В просторном зале трактира звучали смех, разговоры и позвякивание лютни. Меня встретил аппетитный аромат жареного мяса и свежей выпечки. Я вдохнул запахи еды, позволил им наполнить мои легкие, как дым сигареты заполняет легкие курильщика, и зашагал бодрее, под оглушительное бурчание в животе.

— Очнулся! — радостно прогудел дядюшка Бу. — Я уж думал, не выкарабкаешься. Но хорошо, что всё хорошо. Садись за стол, сейчас быстро сготовлю тебе жидкую кашу.

— Погоди, — поднял я ладонь, и спросил, ведомый дурным предчувствием. — Сколько я был без сознания?

— Три дня. Ты был очень плох, Вилатос.

Черт… Три дня…

Три дня без эликсиров и тренировок. Похоже, мое самочувствие и слабость объясняются тем, что я получил откат.

Выбрав удобный стол, я тяжело опустился на лавку. Слабость всё ещё тревожит меня, но теперь я хотя бы знаю её причину.

Ожидая простую кашу, вдыхаю ароматы мяса и выпечки, и рассматриваю еду, расставленную перед другими посетителями. Сочные котлеты размером с половину ладони, хорошо прожаренные куски мяса, золотистые булочки с фаршем и капустой… Запахи заполняют воздух вокруг меня, будоражат мои чувства и вызывают ещё большее чувство голода. Желудок снова бурчит, требуя мяса, но после трехдневного голода стоит начать с чего полегче, чтобы не было хуже. Питаться до отвала, чтобы восстановить силы, стану потом.

— Держи, — поставил дядюшка Бу передо мной тарелку и вручил ложку, — Сейчас ещё кисель принесу.

Я поблагодарил трактирщика и набросился на еду, наслаждаясь каждым глотком киселя и каждой ложкой каши — они кажутся мне бесконечно вкусными. По мере того, как я насыщаюсь, чувствую себя всё лучше. Усталость и слабость, которые сопровождали меня до стола, исчезают.

Трактирщик прошелся между столами, принёс посетителям пару блюд, принял оплату медью и снова подошел ко мне, присел напротив. Я как раз опустошил тарелку и откинулся на спинку стула. Живот был полон, а я — счастлив.

— В общем, насчет зелий для тренировок не переживай — я нанимал сиделку, она тебя поила ими, убирала за тобой. С тебя два серебряных: за услуги сиделки и за покупку зелий.

— Хорошо, — обрадованно кивнул я. — Спасибо вам. Отдам сегодня же.

— Отлично. Насчет твоего друга: он ушел ещё позавчера… — тут меня пробрало холодком, ведь в комнате Глебоса лежали мои вещи. Но прежде, чем я успел себе надумать нехорошего, дядюшка Бу продолжил. — Оставил твою сумку с вещами. Я туда заглянул, уж прости, и проверил кошелек. Остальное не трогал. Был шанс, что ты не очнешься и за месяц, и за три: я должен был знать, сколько могу ухаживать за тобой, чтобы не в ущерб себе.

— Понял, — склонил я голову. — Спасибо, дядюшка Бу, за сиделку и за заботу.

И за то, что не выкинул меня на улицу, забрав себе кошелек с серебром.