Архитектор (ЛП)

Она глубоко вздохнула и позволила коробочке упасть на дно сумки, её гнев и разочарование ситуацией снова подняли свою уродливую голову. Она не была похожа на остальных. Она не была создана для жизни. Теперь она была впутана в это, не только её бабушкой, но и единственным человеком, который когда-либо был в состоянии свести её с ума. Она выросла, слушая истории, особенно рассказы её пра-прадедушки и пра-прадедушки Майло и Лоррейн Мёрфи. Они построили первые домики как начало отдыха ещё в начале XX века. После этого это был детский летний лагерь, затем в пятидесятые годы бабушка сказала ей, что это было как что-то из фильма Грязные танцы. Семьи приезжали и собирались в течение нескольких недель в летнее время. В основном они путешествовали из городов, Нью-Йорка и Филадельфии, играли в гольф, плавали, катались на лодках и пили коктейли до поздней ночи.

Фиби не помнила о таком озере. Когда она была совсем маленькой, её дед скончался, а бабушка всё закрыла. Поле для гольфа всё ещё работало и вело большой бизнес, и спа, её бабушка арендовала близняшкам Мельбурн. Фиби съёжилась, думая об этом. Она не ладила с близняшками в школе. Они были очень популярны, тогда как Фиби-нет. Она была прилежной, мало заботилась о вечеринках и мальчиках. За исключением одного раза, и это было ошибкой.

Джаред ненавидел себя за выражение лица Фиби. Он знал, что заслужил это. Он провёл много времени, ненавидя себя за то, что был идиотом-подростком и не понимал, что у него было, когда у него это было. Особенно с тех пор, как он вернулся на озеро и проводил время с Розалиндой. Они были очень похожи, но Фиби была более приземлённой. Розалинда была почти сюрреалистична в том, как она прожила свою жизнь. Плавая вместо того, чтобы ходить, шептаться или петь вместо того, чтобы говорить, она была самым фантастическим человеком, которого он когда-либо встречал. У Фиби было такое же качество, но оно было более сдержанным. Когда вы были рядом с ней, вы не понимали, как удивительно это было, но в тот момент, когда все закончилось, и она ушла, вы почувствовали бы разницу.

Слёзы текли по её лицу, когда она искала что-то в своей сумке. Он хотел предложить свою помощь. Открой её дверь и забери у неё сумку. Скажи, что ты дашь ей всё, что нужно. Ей не придется беспокоиться. Но он не мог, потому что всё это время, когда они были в разлуке, жили своей собственной жизнью, Фиби причиняла боль. Он знал, когда из её рта вышли первые слова в больнице, о том, что было, казалось бы, подростковой вещью, ранило таким образом, о котором он не мог даже подумать. Он много думал о ней. Он сравнивал каждую девушку, с которой он когда-либо был, каждый поцелуй, который у него был с тех пор, с ней. В тот момент, когда они остановились в коридоре больницы, он вспомнил всё это, потому что тогда он знал, что она не только помнит его, но и ненавидит. Это было в её глазах.

Она подняла глаза и повернулась к нему лицом, очевидно, не понимая, что он всё ещё там. Она смотрела на него теперь так же, как смотрела на него последним вечером под трибунами. Это была встреча выпускников в его выпускном классе. Она была второкурсницей. Она была тихой. Он нет. Они встречались несколько раз, и хотя он действительно влюблялся в неё, это было недоразумением, и он не удосужился это прояснить. В то время, будучи глупым подростком, он не понимал, какой вред может причинить девушке что-то подобное. Она смотрела на него, все слова кружились вокруг них, создавая вакуум. Боль в её глазах, предательство, он никогда этого не забудет. Он чувствовал себя в ловушке. Как будто весь воздух оставил не только его легкие, но и весь окружающий мир. Он задыхался и смотрел, как печаль приглушает свет внутри неё. У неё был этот воздух. Она была яркой и весёлой. Она знала, что вещи, о которых он понятия не имел, были возможны. Она сделала всё возможное. Но затем вся боль, которую он причинил ей в несколько мгновений, заставила свет в ней гореть красным и раскаляться.

Глядя на неё сейчас, он знал, что она так и не вернулась.

Джаред не знал, что делать. Внутри него бушевала война. Логика говорила уйти, но другая часть, часть, которая помнила, каково это было быть рядом с ней раньше, умоляла его остаться. Он пытался всю неделю быть рядом с ней. Хотел ей помочь. Пусть она знает, что теперь может считать его другом. Он улыбнулся ей.

Она покачала головой и поджала губы в жёсткую линию.

Она опустила стекло в машине.

– Что?

Он не мог придумать, что сказать. Он должен извиниться? И если да, из-за чего именно?

Фиби уставилась на него.

– Смотри. – Она говорила с такой резкостью, что это физически его ранило. Он вздрогнул. – Я не хочу с тобой разговаривать. Особенно сейчас. Не мог бы ты оставить меня в покое?

Джаред вздохнул. Он сглотнул и попытался донести до неё всё, о чём думал, но, похоже, это не сработало.

– Фиби, я … – но он умолк, потому что именно тогда он услышал, как его зовут с парковки. Он планировал встретиться с Джеки и совсем забыл.

Фиби повернула голову на голос.