Архитектура для начинающих

Рита видит в ее сне их двоих с дочкой – босиком в пустом и ночном городе, в свете его фонарей и витрин, в теплом пухе летящего свежего снега. Хохоча, Соня разгоняет сугробы снежинок. Искрясь, они оседают на ее волосы и плечи.

– Снежная королева совсем не злая! – кричит девочка.

За ее восторгом и пеленой снегопада Рита угадывает незнакомую тень. Тень наблюдает за ними. Сонька дурачится с Васькой, который, оказывается, несмотря на почтенный возраст, тоже любит побеситься. Тень смотрит на Риту сквозь снег. Внимательно. Напряженно. И непонятно.

– Кто ты? – просыпаясь на своем подоконнике, шепчет женщина. Ее сердце встревожено бьется.

– Здравствуйте! – спустя несколько дней солнце вновь светит во все глаза. Вновь время ланча, площадь перед торговым центром запружена прохожими и талой водой, вновь знакомая незнакомка на каблуках торопится по своим делам. Она чуть замедляет шаг, поднимает глаза и уже чуть меньше смущается прямому Ольгиному взгляду.

– Здравствуйте, – в уголках губ затаилась неуверенная улыбка.

– Я заходила на днях, хотела оставить заказ, – Ольга равняет свои шаги Ритиным, – но, похоже, без вас там неразбериха.

Она смотрит чуть искоса, отчего фразы кажутся лишь наполовину серьезными.

– Да? – Рита осторожно ступает по мокрому от талой воды асфальту. Ей жизненно важно правильно выбирать места для всех следующих шагов.

– Молодой человек так и не понял, что мне нужно, хотя слова «копия» и «А3» я говорила на чистейшем русском, – уверяет Кампински, советует. – Вон там суше и безопаснее.

Переходя на указанную траекторию, Рита смеется:

– Это, видимо, был Лешка, он не сотрудник, он сын нашего монтажника.

– Немного шепелявит? – Ольгины шаги чуть шире, поэтому она постоянно на шаг впереди и для поддержания разговора ей приходится оглядываться.

– Леша страшно этого стесняется, – догоняет Рита. Дальше вдвоем проходят через широкий вход с крутящейся дверью и оказываются перед большой картой-указателем, украшающей стену холла.

– Я шла в кафе, – поясняет Ольга.

– Я тоже, – вновь улыбается Рита.

Обрученные согласием, девушки направляются в сторону «Эспрессо», где в этот час наблюдается аншлаг. Людно, шумно и как-то бестолково/радостно – надвигающейся ли весной, солнечным светом или не менее солнечным запахом кофе.

– Я могу угостить вас? – внезапно спрашивает Ольга, когда они оказываются в непосредственной близости от барной стойки со снующими за ней работниками кафе. Рита удивленно хлопает ресницами. Очередь относительно быстро движется.

– Не смущайтесь, – в улыбке Ольги нет подвоха. – Я жила в Городке, знаю, что здесь это звучит несколько… нетипично. Но вы ведь тоже не отсюда? Интересно пообщаться с новым здесь человеком.

– И давно вас не было? – чуть громче вставляет Рита между посторонних «свободная касса, два латте, бургер…», ее удивление трансформируется в интерес и почти побеждает смущение.

– Последних… восемь? – Ольга задает вопрос собственной памяти. – Больше?

– Выходит, что я теперь более местная, чем вы. Я как раз прожила здесь эти последние восемь-десять, – Рита внимательнее смотрит на Ольгу и негромко, задумчиво отмечает: – Но вас не назвала бы городчанкой.

– Это комплимент? – Ольга, в свою очередь, замечает плавный переход от смущенных улыбок к интересу из тех, что для самой Ольги «норма жизни», а для Риты явно из категории скрываемых в самом потайном месте самого темного угла души.

– Так, кофе? – подняв брови, спрашивает Кампински, решая про или для себя, что – «Темных сторон мы пока касаться не будем».

Словно подслушав тайный ее голос и соглашаясь с непроизнесенным предложением, Рита доверяется:

– Угощайте!

Латте, американо и два каких-то невесомых десерта. Столик у окна в самом дальнем углу. Музыка в стиле «Европы+».

– Продолжаем разговор, – оставив верхнюю одежду на вешалке, девушки садятся друг против друга.

– Итак, что привело вас сюда? – несколько развязно спрашивает Ольга.

– А что заставило вас отсюда уехать? – улыбается в ответ Рита.

– Так нечестно! – смеется Ольга. – Но я отвечу. Тяга к знаниям!

– Вы уехали поступать?

– «Вы» звучит несколько дико сейчас. Вы не находите? – озвучивает она общую мысль. – Либо меня слишком много, либо нам по пятьдесят лет. Я Ольга, – то ли по-пацански, то ли по-деловому протягивает руку.

– Рита, – вновь неуверенно отвечает девушка. Рукопожатие сбивает ее с толку и одновременно добавляет реальности происходящему – теплая, крепкая ладонь (должно быть, пахнет крепким кофе).

– А я, напротив, училась здесь, – откровенность за откровенность. – Мы с мамой больше не могли оставаться в Москве.

«Вот еще одна затаенная грустинка», – отмечает про себя и продолжает как ни в чем не бывало.

– Политехнический?

– Да.

– С бессменным ректором Павлом Юрьичем во главе?

– Осторожнее, – смеется Рита. – Он мой отчим все-таки…

– Не может быть! – громко восклицает Ольга, удивленная до глубины души. Спохватывается: – Ваша мама, должно быть, потрясающе-отчаянная женщина!

Рита лукаво смеется:

– Ваша?

– Прости, на «ты» после этого язык не поворачивается, – Ольга разводит руками. – Как ей это удалось?

Рита пожимает плечами: