Архитектура любви

– Большой синяк. Но раз уж ты не плюёшься кровью, думаю, там просто трещина, – он застегнул платье и повернул Леру к себе лицом. Её правая бровь была рассечена и уже покрывалась кровавой корочкой. Рядом с виском темнел синяк. – Сможешь идти?

– Не знаю.

– Я помогу.

Лера взяла его за руку и охнула.

– Тяжко. Попробую разуться, – но даже босиком она не могла стоять. – Очень больно…

Стас взлохматил свои волосы и оглянулся.

– Где твоё пальто? Обувь?

– Вон в том шкафчике.

Он молча присел на пол, надел ей на ноги короткие сапожки и помог с пальто.

– А что за горные друзья у Кузнецова?

– Сядем в машину, расскажу, – Стас аккуратно подхватил Леру на руки.

– Ой…

– Прости.

– Ничего, – она обняла его за шею и уткнулась носом в воротник водолазки. – Если бы не ты…

– Не хочу даже думать.

– Чёрт. Мне нужно включить сигнализацию.

– Я всё сделаю, – Стас вышел на улицу и максимально осторожно посадил Леру в машину. – Какой код?

Она нахмурилась, пытаясь вспомнить цифры:

– Кажется… Сорок пять семнадцать.

Через пару минут он вернулся:

– Я знаю хорошего хирурга, который нормально зашьёт твою бровь.

– Там всё так плохо?

– На троечку.

Они выехали с парковки. Лера проводила взглядом свою машину. Всё равно она была не в состоянии сесть за руль.

– Ты обещал рассказать…

– Я тебе соврал тогда.

– Что? О чём?

– Про мою мать.

Лера видела, как сильно он сжал руль пораненными пальцами. Молчание затянулось на несколько минут. Она боялась лишний раз пошевелиться, чтобы не застонать от боли. Внезапно Стас заговорил:

– Кузнецов начинал у моего отца. Тогда он был никем. Просто предприимчивый сопляк, любивший помахать кулаками. Но тогда именно такие и были нужны. Отец поручал ему всякую мелочёвку: отвези-привези, забери-отдай. Мальчик на побегушках. Иногда он выступал в роли охранника. Если отец уезжал куда-то, в нашем доме всегда было два-три его человека.

В Ауди вновь стало тихо. Стас сглотнул и несколько раз моргнул.

– Послушай, если это слишком тяжело, то не надо…

Но он продолжил:

– Мне было десять. Отец снова куда-то уехал и оставил своих упырей охранять дом. Я проснулся среди ночи от того, что кто-то вроде бы кричал. Вышел из комнаты, спустился на первый этаж, где горел свет. Мельком увидел, что мать лежала на полу в кухне.

– Стас…

– А над ней стоял Кузнецов.

– Боже… – до Леры постепенно доходил смысл…

– Он старался быстро натянуть на неё сорванную одежду, пока она умирала. Экспертиза показала, что она погибла от сильного удара головой.

– Мне так жаль…

– Отцу Кузнецов клялся и божился, что сам прибежал на крик. А я тогда толком ничего не понял… Много позже, уже во взрослом возрасте до меня дошло. Но время вспять не повернёшь.

Лера еле сдерживала слёзы.

– Не знаю, поверил ли отец. Или ему было всё равно. Но Кузнецова он при себе оставил. Скидывал ему мелкие куски бизнеса, на которые не хватало времени. А тот и рад был. Крутился по мелочи. Потом снюхался с какими-то кавказцами. У них были грязные деньги, у него – куча связей в Москве. В строительство он влез именно с их помощью. Где надо было – приплатили, припугнули. И начали отмывать бабло. Отмывают по сей день. Обдирают его, как липку. Основная часть финансов его строительной компании ему не принадлежит. За право называться московским застройщиком он чехлит им больше половины маржи. Потом снова получает “вливания”, снова отмывает, снова чехлит. Это я ещё от отца узнал, пока старикан не скопытился. Так что смерть Кузнецова в марже. Не будет денег – не будут держать его на плаву.

– Но разве ты сможешь поднять ему цену?

Стас наконец-то улыбнулся, но улыбка его была похожа на хищный кровожадный оскал:

– Ты не поверишь. Учредители уже полгода пинают нас с Филатовым повысить цены для Кузнецова. Он берёт много, но и возвраты от него значительные по всякой ерунде, из-за этого мы уходим в ноль или даже в минус. Мне вообще ничего не стоит повысить ему прайс с “Опт-2” до “Опт-1”. Если я это сделаю, стану героем года. А вот Кузнецов точно сначала исчезнет, а потом его останки найдут где-нибудь в посадке. Я бы никогда не стал блефовать и раздавать ему пустые угрозы, – Стас притормозил, посмотрел на Леру и кивнул: – Приехали.

Лера повернула голову и увидела, что они остановились у травмпункта.

– Здесь работает отличный хирург. У тебя даже шрама не останется.

* * *

К полуночи Стас привёз Леру домой. Одно её ребро было сломано, поэтому её туго перебинтовали, зашили бровь и отправили на двухнедельный больничный.

Врач в приёмном покое, заметив ссадины на кулаках Стаса, упорно выпытывал у Леры причины получения травм. Но пришедший хирург пресёк допросы.

По пути домой Лера окончательно потеряла самообладание. Она тихо плакала, стараясь сдерживать рвавшиеся наружу рыдания. Осознание возможных жутких последствий совершенно выбило её из колеи.

Стас после своего рассказа вообще замолчал. Зайдя в квартиру Леры, он помог ей разуться и раздеться.

– Хочешь есть?

– Не особо.

– Может, чай или кофе?

– Я ничего не хочу, – Стас попеременно впивался взглядом в Леру и терялся в пустоте.

– Тогда поможешь мне лечь?