Архитектура Петербурга середины XIX века

Приемы классицизма Брюллов использовал и в одной из своих последних крупных построек — Служебном доме Мраморного дворца. Проект Служебного дома был утвержден в мае 1844 года, строительство завершилось в 1850-х годах. Здание, выходящее своими фасадами на Марсово поле, Суворовскую площадь и Дворцовую набережную, занимает ответственное место в ансамбле, и Брюллов хорошо учел это, скомпоновав его уличные фасады в классицистических формах: первый этаж обработан рустом, два вышележащих охвачены пилястрами коринфского ордера. Расположение пилястр и их архитектурная трактовка повторяют фасады соседнего Мраморного дворца. Очевидно, таким приемом Брюллов стремился усилить композиционную взаимосвязь этих зданий. Однако, подчеркивая подчиненную роль Служебного дома по отношению к дворцу, он трактовал детали своей постройки строже и суше — к тому же и фасады ее были отделаны не камнем, а штукатуркой. Четвертый — западный — фасад Служебного дома, выходящий в сторону сквера перед Мраморным дворцом, Брюллов скомпоновал в более свободной и в то же время в более эклектичной манере, сочетая мотивы классицизма с ренессансными наличниками окон второго этажа. Головы лошадей, вкомпонованные в эти наличники, и многометровый фриз «Лошадь на службе человека», созданный скульптором П. К. Клодтом, напоминали о том, что за этим фасадом — служебный корпус с великокняжескими конюшнями в первом этаже.

Здание Штаба гвардейского корпуса и Служебный дом Мраморного дворца — это уже последние проявления уходящего классицизма. Обе постройки органично вписаны в окружающую среду центра Петербурга, но их детали, в трактовке которых ощущается дробность и сухость, и присущий облику этих зданий оттенок официальной холодности свидетельствуют о несомненном ослаблении творческой потенции классицизма.

Не порывая с классицистическими традициями и в нужных случаях умело используя их, Брюллов в то же время обращается и к иным стилям.

Построенная им в 1830-х годах церковь в Парголове (см. с. 34) — одно из наиболее совершенных проявлений романтической неоготики.

К мотивам архитектуры западного средневековья А. П. Брюллов обратился и при проектировании лютеранской кирхи Святого Петра на Невском проспекте. Заказчик — петербургская лютеранская община — признал проект Брюллова лучшим среди других конкурсных проектов (в конкурсе участвовало еще четыре архитектора).

Лютеранская церковь Святого Петра. Архитектор А. П. Брюллов, 1833–1838 гг. Фотография начала XX в.

Церковь была построена в 1833–1838 годах. Жилые дома рядом с ней (Невский проспект, 22 и 24) были построены в 1830–1831 годах, архитектором Г.-Р. Цолликофером (в 1910–1911 годах эти ранее трехэтажные дома были надстроены еще двумя этажами, с сохранением прежнего характера отделки фасадов).

В композиции кирхи Святого Петра Брюллов использовал некоторые мотивы архитектуры романского стиля, господствовавшего в странах Западной Европы в X–XII веках, сочетая их с приемами русского классицизма.

Высокие башни, фланкирующие главный фасад, арочные окна и так называемый перспективный портал, оформленный концентрическими арочками, покрытыми резьбой и опирающимися на пучки тонких колонн, — все эти мотивы, несомненно, навеяны постройками романского стиля, в частности того его варианта, который сложился в Северной Франции, в Нормандии. В этом убеждает сопоставление главного фасада брюлловской постройки, например, с западным фасадом церкви Святой Троицы в Кане. Очевидно, и заказчики, и сам архитектор считали, что черты средневековья в облике кирхи больше отвечают назначению здания иноверческой церкви, придают его облику тот романтический оттенок, который импонировал новым художественным вкусам петербуржцев 1830-х годов.

Однако новое здание должно было встать на Невском проспекте, среди классицистических построек, и это требовало придать его фасадам подобающую этому стилю строгость. Симметрия, лаконичная гладь стен, четкие линии горизонтальных тяг, карнизы башен, поддерживаемые модульонами, традиционная «петербургская» окраска в светло-желтый цвет — все эти особенности и детали здания, непосредственно связанные с русским классицизмом, как раз и способствуют тому, что фасад кирхи, поставленный в глубине небольшого двора, в разрыве между жилыми домами с классицистическими фасадами, так органично вошел в общую панораму проспекта.

Талант Брюллова, свойственное зодчему чувство меры и такта позволили ему создать, используя мотивы романского и классицистического стилей, довольно органичную и цельную композицию. Но сам факт соединения в одной постройке элементов разных стилей позволяет рассматривать это здание как одно из первых и в то же время очень последовательных воплощений того нового творческого метода, который был основан на использовании «всех стилей», корректируемом принципом «умного выбора».