Архитектура Петербурга середины XIX века

В здании были предусмотрены спальни двух типов: более комфортабельные для воспитанниц первого отделения и менее комфортабельные для «солдатских дочерей». Но в октябре 1849 года, когда здание было уже почти закончено, пришлось срочно в его планировке и отделке «произвести некоторые изменения сообразно с новым назначением Института». По распоряжению царя статус института изменился: он предназначался отныне «для воспитания одних только девиц благородного звания, в числе 240, с закрытием в нем вовсе существующего ныне особого отделения солдатских дочерей». В архивных делах сохранилось еще несколько любопытных документов, иллюстрирующих взгляды того времени на задачи женского образования^[157]

. Один из них гласит, что «Департамент рассмотрения проектов и смет Главного управления путей сообщения и публичных зданий» (эта инстанция тогда утверждала проекты и сметы общественных зданий) «не усматривает особенной надобности в отдельной комнате для библиотеки Института, где число книг не может быть значительно». Зато предусматривалась комната «для образцовой кухни»: девушек «благородного звания» следовало подготавливать к будущей роли хранительниц домашнего очага.

Проектируя фасады здания Павловского института, архитектор Желязевич следовал требованию царя строить «без всякой роскоши». Отказавшись от портиков, глубокого руста и других приемов классицизма (которые за 40 лет до него так мастерски использовал Кваренги в зданиях Смольного и Екатерининского институтов), Желязевич ограничился самой простой и экономной отделкой. Штукатурка в сочетании с неглубоким, графичным рустом была использована только для облицовки нижнего этажа и карниза, стены двух верхних этажей были оставлены неоштукатуренными. Новаторский для того времени прием — обнаженная кирпичная кладка, — вызванный, несомненно, экономическими соображениями, в то же время создал и интересный колористический эффект: красный цвет кирпича великолепно сочетался с серым цветом оштукатуренных частей фасада. Навеянный ренессансной архитектурой Северной Италии прием обнажения кирпичной кладки повлек за собой и другие ренессансные мотивы фасада: дугообразные наличники, охватывающие лишь верхнюю часть окна, ренессансный тип переплетов (двойная арка с люкарной, охваченная аркой большего пролета, и т. д.). Простенки Желязевич расчленил высокими лопатками, стены завершил массивным карнизом на арочках — машикулях. Созданный Желязевичем фасад «в стиле ренессанс», с весьма упрощенной трактовкой мотивов, позволил уложиться в минимальную смету, что и обеспечило ему победу на конкурсе. Но монотонный ритм окон, совершенно одинаковых во всех трех этажах, сопровождающийся столь же монотонным ритмом лопаток, придал облику здания оттенок казарменности. К тому же и массивный карниз на арочках-машикулях внес в композицию «военную» ноту, не свойственную функции женского учебного заведения. В итоге художественный образ оказался несколько не совпадающим с функцией здания, но это несовпадение как раз отвечало общему духу политики николаевского правительства в области просвещения, которая, таким образом, наложила свой отпечаток и на историю проектирования этого здания, и на его архитектуру.

Павловский институт. Архитектор Р. А. Желязевич, 1845–1850 гг. Гравюра 1860-х гг.

На оставшемся незастроенным участке Итальянского сада, который примыкал с востока к Надеждинской улице, против Александринской больницы, решено было соорудить здание Родовспомогательного заведения, необходимость в котором ощущалась все более остро. При Родовспомогательном заведении должен был разместиться и Повивальный институт, готовивший медицинский персонал для помощи роженицам. Программа на разработку архитектурного проекта, составленная в 1856 году с участием ряда видных ученых-медиков, предусматривала построить здание высотой в три этажа на высоких подвалах, со стационарным отделением на 108 коек и амбулаторным отделением для приходящих и с комплексом вспомогательных и служебных построек. Решено было по примеру Мариинской и Александринской больниц главное здание, «для сохранения большего спокойствия больных, удалить от улицы, между которою и им разбить сад»^[158]. Для выбора лучшего проекта был проведен конкурс между архитекторами П. И. Таманским и Г. X. Штегеманом. Победа досталась Штегеману, который представил более экономичный проект. Он же взял на себя постройку здания и осуществил ее в 1862–1864 годах. Ныне в этом здании (улица Маяковского, 5) находится Родильный дом имени профессора В. И. Снегирева.