Архитектура подчинения (СИ)

Пару раз в течение дня он просыпался, пил чай, ел апельсины, смотрел мультики и снова засыпал. Одиночество было для него обычным делом. Он семь лет жил один, только друзья могли на пару дней ворваться в его личное пространство. Порой Саша наслаждался своей свободой, отдыхая от надоедливых людей, но иногда она превращалась в одиночество, как сейчас. Хотелось внимания, заботы, простого присутствия рядом, и почему-то на ум приходил только один человек, который может исполнить эту роль. Он с сожалением сам себе признался, что ждет Рахчеева, поглядывая на часы и прислушиваясь к звукам в прихожей.

Всю жизнь он избегал серьезных отношений. Он не понимал, зачем люди начинать жить вместе в столь раннем возрасте, рожать детей в 19 лет и заводить семьи? Зачем нужны постоянные отношения с одним человеком, если секс доступен со многими и каждый вечер, в своей квартире ты сам себе хозяин, и не надо ни перед кем отчитываться, никто не надоедает своим присутствием и вредными привычками, не указывает, что надо делать. Красота! Щербинина его считает эгоистом и моральным уродом, Лепилкин смотрит с жалостью и, хлопая по плечу, говорит, что и он скоро себе кого-нибудь найдет, а все его партнеры, как девочки, так и мальчики, думают, что он просто козел.

Сегодня его свобода упала тяжелым грузом на сознание, и Саша как никогда остро ощутил банальную потребность в присутствии другого человека. Одиночество не так заметно, когда вокруг толпится много народу, когда друзья заходят к тебе, как к себе домой, когда даже по ночам вы вместе что-то чертите или просто смотрите телевизор. Но Саша прекрасно понимал, что это не продлиться долго. Учеба закончится, начнется рутина, у его друзей появятся семьи и он останется один. Тогда придется заводить новых друзей, переживать все сначала, и, может, на старости лет он обнаружит такое же одиночество, как и он, и будет коротать с ним жизнь в инвалидном кресле. Перспективка мрачная, как не крути.

Отвлек Сашу от невеселых размышлений звук веселого смеха двух опоссумов из «Ледникового периода», как раз показывали его любимую третью часть. Он улегся удобнее на бок, подсунув ладони под щеку, и снова задремал. На этот раз ему даже что-то снилось, но уловить смысл происходящего он не смог. Просыпался он медленно, его звали по имени, а тяжелая теплая рука гладила его бедро.

- Саша, - раздался тихий шепот совсем рядом с лицом.

Парень приоткрыл глаза и увидел Яна. Он сидел рядом на диване, заглядывал в сонное Сашино лицо, а рука его оставалась на бедре. Свет экрана телевизора выхватывал внимательный взгляд и улыбку в уголках губ. Саша непроизвольно улыбнулся в ответ.

- Ты давно пришел? – прохрипел Саша.

- Полчаса назад, - тихо ответил Ян.

- Я не слышу, как ты приходишь и уходишь, ты так тихо это делаешь.

- Ты просто болен, потому у тебя крепкий сон.

- Ты так говоришь, словно я на голову болен, - заметил Саша.

Ян оставил последнее замечание без комментариев, лишь лукаво улыбнулся и снова спросил:

- Ты ел что-нибудь, кроме апельсинов?

Саша отрицательно помотал головой:

- Я где-то слышал, что во время болезни организму виднее, нужно ему есть или нет, - он непроизвольно хмыкнул и приступ бронхитного кашля сотряс парня с новой силой.

Он уткнулся носом в подушку, продолжая кашлять. Все новые и новые приступы не давали вздохнуть свободно. В горле першило, в груди, словно наждаком прошлись, из глаз брызнули слезы. Наконец Саша смог отдышаться маленькими глотками воздуха, судорожно прижимая руки к груди. Ян осторожно гладил парня по спине и радовался, что не зря послушал ночного врача и зашел в аптеку прикупить лекарств от бронхита.

- Саша, - позвал он парня в полголоса. - У тебя есть что-нибудь теплое? Может, шерстяной шарф или платок.

Саша кивнул и молча показал в сторону прихожей, в горле образовался неприятный горький ком, во рту снова стало сухо. Он потянулся к полупустой чашке с холодным чаем и жадно глотнул. Ян вернулся с полосатым шерстяным шарфом и маленькой синенькой баночкой в руках. Саша кивнул на баночку и протянул руку. Это оказалась безобидная мазь с эвкалиптом, парень с детства любил подобные штуки и с энтузиазмом принялся стаскивать с себя футболку. Рахчеев с интересом отметил этот факт и принялся намазывать грудь парня пахучей мазью.

- Я думал, ты боишься боли, - заметил Ян, внимательно следя за своими действиями на Сашиной груди.

- Это не боль, - просипел Саша. – Это приятно. И я уколов боюсь, а не боли.

Ян поднял голову и внимательно посмотрел Саше в глаза. Его лицо было серьезным.

- Все боятся боли. Ты что, мазохист?

- Не пробовал, если честно, – улыбнулся Саша. – Просто боль бывает разной.

Ян нахмурился, но вернулся к своему занятию, отмечая спортивное телосложение парня и развитую мускулатуру, хотя рельефностью его тело не отличалось, но Саше это было и не нужно. Кожа гладкая, упругая, волос на груди нет, аккуратные маленькие коричневые соски. Он был привлекательным и достаточно интересным парнем для своего возраста, однако его портили излишняя самоуверенность и эгоистичность.