Архитектура жизни: закон случайных величин

А с Лерой я встретился спустя много лет. Помню, приехал к ней домой, вскоре пришли какие-то ее знакомые — нам всем тогда было лет, наверное, по девятнадцать — двадцать. Я уже учился в институте. Вижу: странные товарищи, если не сказать мутные. Привезли с собой какой-то наркотик и, как у них это называлось, «зарядили баян»: растворили вещество в воде, нагревая в столовой ложке над горелкой, добавляя лимонный сок, чтобы не жгло вены. По очереди перетягивая друг другу жгутом руки, одной иглой ввели каждому по дозе. Предлагали и мне. Настойчиво предлагали. Пытались даже на «слабо» взять. Я, конечно, ни под какими уговорами не согласился, но не ушел исключительно из любопытства, — чтобы посмотреть, чем же у них дело закончится. И самое поразительное, что меня больше всего удивило, — они все были уверены, что они вовсе не наркоманы и таковыми никогда не станут! Они верили, что делают это из любопытства, из желания самовыражения и протеста. Или просто следуя какой-то, на мой взгляд, странной моде. Для меня же здесь все было очевидно. Как белый день.

С тех пор прошло лет двадцать, и тех парней, кажется, уже нет в живых. Но Лера! Я до сих пор не могу понять, что подвигло ее на ту странную дружбу. Но знаю, что драйв саморазрушения может казаться притягательным, особенно в молодости. И, что самое опасное, — неосознанно притягательным. Вероятно, образ Леры, хоть и неявно, повлиял на мои последующие, уже взрослые, влюбленности. Какой-то глубинный общий нерв, ускользающий от меня, был в моих историях. Но, если уж углубляться в тайный причинно-следственный рисунок судьбы, то для полноты и оживления картины нельзя не вспомнить неотразимую Аллу Борисовну.

9. Алла Борисовна

С первого класса я занимался плаванием и музыкой. В бассейн меня возили родители или бабушка. Он находился далеко, в Доме пионеров в Лужниках. Где еще городскому мальчишке было учиться плавать? Конечно, в отпуске взрослые плескались со мной в воде, но плавать я не умел.

Помню, приехали мы на запись, и оказалось, что перед приемом от нас требуется пройти кое-какие испытания. Тренер выстроил всех желающих учиться плаванию в линейку, перед планкой вдоль «лягушатника», и скомандовал: «Кто в спецшколе учится — сделать шаг назад! Остальным оставаться на местах!» Я был скромным, конечно, ребенком, но не до такой степени, чтобы умолчать тот факт, что хожу во французскую спецшколу. Просто я тормознул в тот раз: скажи тренер сделать шаг вперед, я бы сделал, а тут не сориентировался вовремя и остался, а потом мне уже было неудобно выходить. И пока я рассуждал про себя, тренер спокойно продолжил: «А теперь те, кто сделал шаг назад, развернулись и шагом марш — вперед, в раздевалку — одеваться и домой!»

Как я понимаю, их отрубили из-за того, что в спецшколах нагрузки, действительно, были большими, и тренер это прекрасно знал, а тут еще и бассейн!

Так я остался в группе, но испытания на этом не закончились! Тренер скомандовал: «Встали на бортик. Руки вверх! Всем прыгать!»

Это было ужасно страшно и потому очень трудно, но научиться плавать мне хотелось сильно. Ничего не оставалось делать, как выполнять: зажмурил глаза — и сиганул в воду!

Однако успевать везде — и в школу ходить, и домашние задания делать, и в бассейне заниматься, и на музыку бегать (а это же не только специальность — игра на фортепиано, но и сольфеджио, и музыкальная литература, и композиция), а дома еще и эти задания выполнять — конечно, было тяжеловато! Поэтому в конце учебного года, в мае, родители решили забрать меня из бассейна — научился плавать, и хорошо! Так я действительно научился плавать. И теперь очень хорошо плаваю. Год отзанимался — хватило на всю жизнь!

САМА ТОГО НЕ ПОДОЗРЕВАЯ. АЛЛА БОРИСОВНА

СТАЛА ДЛЯ МЕНЯ ПЕРВЫМ СЕКСУАЛЬНЫМ ОБЪЕКТОМ,

БУДОРАЖАЩИМ МОЮ ДЕТСКУЮ. ТОГДА ЕЩЕ

НЕ ОСОЗНАВАЕМУЮ МНОЙ ЧУВСТВЕННОСТЬ

Преподавательница Алла Борисовна, конечно, была еще та штучка! Она, по тем-то временам всеобщего дефицита, одевалась только в «Березке», на занятия приходила всегда с маникюром, вся такая напудренная, в бусах и браслетах. Выглядела, как сейчас говорят, оч-чень сексуально. Вспомнилось: идет урок — я играю что-то, вдруг открывается дверь, и в класс входит ее подруга, учительница французского — из другой группы, не той, в которой я учился, — Тамара Петровна. И вкрадчиво так спрашивает:

— Ал, у тебя че-ньть от сифилиса нет?

А Алла Борисовна преспокойно ей отвечает:

— Не, нету.

Судя по всему, она пофигисткой была редкостной, и интересовали ее только шмотки. Подруга печально повторила: «Нет? А, ну ладно» — и вышла. Единственной мыслью в моей голове на тот момент было — мимо клавиш не промахнуться. Интересно, что Алла с Тамарой даже не заподозрили, что я в курсе значения такого «взрослого» слова. Или им было все равно? Детская память — непревзойденный мастер эпизода.