Архив

Гальперин хотел сказать, что Аркадий не знает о существовании Ксении. Он смотрел на Ксению прозрачно-голубыми глазами, и в неярком освещении комнаты они казались синими. Ксения протянула руку, откинула упавшую на его лоб редкую сивую прядь и, наклонившись, неуклюже, поцеловала куда-то в висок. Гальперин благодарно пошлепал ладонью ее руку, подавляя вспыхнувшее вдруг влечение к этому сильному и такому знакомому телу.

– Он может прийти с минуты на минуту, – вяло произнес он, увещевая самого себя.

Ксения направилась в «свою» комнату.

– Слушай, а почему Аркадий не женится? Сорок лет, и не был женат, – бросила она на ходу.

– Нравится ему так, – ответил вслед Гальперин. – Вначале перебирал, а потом привык. Отбоя нет от надомниц, его устраивает.

– Надомниц. Вроде меня? – из глубины комнаты раздался смех. – Зачем он к тебе придет? Соскучился?

– Он собрался уехать, Ксюша.

– Далеко?

– Далеко. Из страны. Эмигрировать.

Копошение в комнате прервалось. Что-то упало с резким коротким стуком… В проеме двери возникло тревожное Ксенино лицо. Она склонила голову, рассматривая Гальперина, словно странный внезапно увиденный предмет.

– А как же ты? У тебя ведь будут неприятности.

– Что я могу поделать? Он взрослый человек.

Ксения молчала, сведя над переносицей милые темные брови.

– У нас в институте работал комендант. У него уехала дочь… Так заклевали беднягу, что он отравился газом, – с каждой фразой голос Ксении твердел. – Но тебя они не заклюют. Ты сильный, Илюша. Ты должен быть выше их.

– Не понимаю, – растерялся Гальперин. – Одобряешь Аркадия?

– Да.

– Что значит, да? Это… предательство. Побег… Ты считаешь иначе?

– С некоторых пор, Илюша. К сожалению.

– Ну знаешь! – воскликнул Гальперин и хлопнул ладонями о подлокотники кресла. – Я могу еще… не понять, нет – выслушать! Да, только лишь выслушать своего сына… Но вы, Ксения Васильевна…

– Сына можешь, а меня – нет? Националист вы, Илья Борисович, – Ксения не без досады погрозила пальцем. – Как вам не стыдно…

– Ладно, ладно, – буркнул Гальперин. – Не лови на слове… Так что же тебя подвигло к образу мыслей Аркадия?

– Был случай, Илюша. Накануне моего отъезда сюда…

У входной двери резко прозвучал звонок. Гальперин испуганно вскинул голову, подобрался. И Ксения растерялась. Она отступила в глубину комнаты и захлопнула дверь, успев подсказать Гальперину, что к нему, мол, пришла аспирантка на консультацию и сейчас уйдет, пусть так объявит сыну.

Гальперин встал с кресла и, одернув халат – новогодний подарок Ксении, – мрачно поплелся в прихожую, стараясь справиться с предательским дыханием. Каково было изумление, когда в глазок он узрел женственное лицо Анатолия Брусницына. Вот те на, принес ветер! Гальперин вспомнил, что утром, до всех звонков своих неожиданных визитеров, разговаривал с Брусницыным по телефону и просил заглянуть к нему в кабинет или навестить дома, есть разговор. Это ж надо, совсем запамятовал, старый козел… Первым порывом было предложить Брусницыну перенести встречу. Конечно, неудобно, человек специально приехал… А если успеть поговорить с ним до прихода Аркадия? Кряхтя и злясь на себя, Гальперин принялся за накидной крюк, что намертво прижимал тяжелую дверь.

– Это вы? – встретил он Брусницына неопределенной интонацией. – Заходите, заходите, – он посторонился и втянул живот, пропуская молодого человека в прихожую. – Экий вы сегодня… затертый какой-то… Конечно, бюллетень не курорт.

– Ах, не говорите! – улыбался Брусницын. – Я уже забыл про бюллетень. В котлован утром упал, понимаете, – Брусницын стоял в прихожей, глядел на себя в круглое зеркало, обрамленное черненой деревянной рамой, и разглаживал ладонями прохладное лицо.

Он принялся было поведывать о своих злоключениях, но в этот миг дверь из комнаты приоткрылась и в прихожую вступила Ксения…

– А… вот, – забухтел Гальперин. – Аспирантка пришла, на консультацию…

– Так мы же знакомы, – кивнул Брусницын зеркальному отражению и, улыбнувшись, обернулся.

– Как же, как же, – поддержала Ксения. – Анатолий Семенович, бог каталога, – Ксения засмеялась и добавила загадочно: – Явление первое сменили на явление второе.

– Не понял, – насторожился Брусницын.

– Ксения Васильевна имеет в виду курьезность случайных встреч, – пояснил Гальперин.

Брусницын ни черта не понял, но на всякий случай загадочно закатил глаза.

– Так я пойду, Илья Борисович, спасибо за советы, – невинно проговорила Ксения. – До свидания!

– Всего доброго! – Гальперин захлопнул за ней дверь, набросил крюк.

Брусницын покачал головой, оглядывая понурого хозяина квартиры.

– Господи! Илья Борисович… Весь архив знает, что у вас такая симпатичная… аспирантка! – Брусницын залился краской и добавил смущенно: – Извините, бога ради…

– А не обсуждался ли в архиве вопрос моего полового разбоя с общественных позиций? – воодушевился Гальперин, чувствуя в себе спасительный ток цинизма, нередко вызволявший его из щекотливых ситуаций. – Очень благодарная тема, – он легонько направил Брусницына к креслу. – Садитесь, сделайте одолжение, Анатолий Семенович.