Архив Буресвета. Книга 1 : Путь королей

Мужчина в бело-голубом покосился на прибывшего. На вид Йезриену не дашь больше тридцати, как и много веков назад. Аккуратная черная бородка; красивый наряд обгорел и покрылся пятнами крови. Йезриен повернулся к Калаку, заложив руки за спину.

— Что происходит? — спросил Калак. — Где все?

— Ушли. — Низкий голос был исполнен королевского спокойствия. Йезриен уже много веков не носил корону, но сохранил привычки монарха. Казалось, его ничто не может застать врасплох. — Случилось что-то вроде чуда. На этот раз погиб только один.

— Таленель. — Не хватало лишь Клинка Чести, который принадлежал Таленелю.

— Да. Он до последнего удерживал перевал у реки на севере.

Калак кивнул. Тальн всегда выбирал битвы, всем казавшиеся без­надежными, и побеждал в них. А еще нередко погибал до исхода боя. Теперь он там, где им всем надлежит быть между Опустоше­ниями. В обители кошмаров.

Калак понял, что дрожит. Когда же он успел так ослабеть?..

— Йезриен, я не вернусь туда, — прошептал Калак, шагнув вперед и схватив товарища за руку. — Просто не могу!

Он признался — и будто что-то сломалось внутри. Как долго все это длилось? Его пытали на протяжении веков или, возможно, тысячелетий. Он давно сбился со счета. Каждый день начинался с огня, с крючьев, вонзавшихся в плоть. С того, что его рука сго­рала — кожа, мясо, кость... И запах. О Всемогущий, этот ужасный запах!

— Оставь свой меч, — сказал Йезриен.

— Что?

Йезриен кивком указал на кольцо мечей:

— Меня избрали, чтобы подождать. Не было уверенности в том, что ты выжил. Мы... приняли решение. Пришло время покончить с Клятвами.

Калак содрогнулся от ужаса:

— А последствия?

— Ишар убежден, что для соблюдения Договора Клятв хватит и одного из нас. Не исключено, что мы покончим с циклом Опустошений.

Калак и Йезриен посмотрели друг на друга. Слева от них что-то дымилось. Позади раздавались стоны умирающих, терзая слух. В глазах бессмертного короля Калак увидел боль и скорбь. Возможно, даже малодушие. Глаза человека, который замер на самом краю бездонной пропасти.

«Всемогущий Всевышний, — подумал Калак. — Выходит, он тоже сломался?»

Все они сломались.

Калак повернулся и прошел к невысокому скальному выступу, откуда открывался полный вид на поле боя.

Среди великого множества мертвых бродили выжившие. Мужчины в грубых одеяниях держали в руках копья с бронзовыми наконечниками. Полной противоположностью им были воины в блес­тящих доспехах. Мимо прошел отряд: четверка в изодранных дубле­ных шкурах и коже скверной выделки следовала за могучей фигурой в серебряных латах, покрытых замысловатым узором. До чего рази­тельный контраст...

Йезриен подошел к нему.

— Мы кажемся им богами, — пробормотал Калак. — Они верят в нас. Только мы можем им помочь.

— У них есть Сияющие. Этого достаточно.

Калак покачал головой:

— Так врага не удержать. Сам знаешь, он что-то придумает.

— Возможно, — согласился король Вестников и ничего больше не объяснил.

— Как же Тальн?

Запах горелой плоти. Пламя. Боль, боль, боль...

— Лучше пусть страдает один, чем десять, — прошептал Йезриен, равнодушный, словно тень, темное подобие поборника чести и истины, озаренного горячим и ярким светом.

Король Вестников снова подошел к кольцу мечей. В его руках появился Клинок Чести — соткался из тумана и покрылся каплями росы.

— Калак, все уже решено. Дальше каждый из нас пойдет своим путем и не будет искать встречи с другими. А клинки необходимо оставить здесь. Наш Договор Клятв завершен.

Он поднял меч и вонзил его в камень рядом с семью остальными. Ненадолго застыл, глядя на Клинок Чести, а потом склонил голову и отвернулся, словно его одолел стыд:

— Мы по собственной воле взвалили это бремя на свои плечи. Значит, можем и отказаться от него, если нам так хочется.

— А что мы скажем людям? — спросил Калак. — Какими словами они будут поминать этот день?

— Все просто, — ответил Йезриен, перед тем как уйти. — Объ­явим, что они наконец-то победили. Это довольно легкая ложь. И кто знает? Может, она еще окажется правдой.

Калак следил за Йезриеном, пока тот не затерялся в выжженной дали. Потом призвал собственный Клинок Чести и вонзил в камень рядом с остальными восемью. Повернулся и зашагал в сторону, про­тивоположную той, куда ушел король Вестников.

В какой-то момент не удержался и оглянулся. В кольце мечей зияло единственное пустое место, отведенное десятому клинку и то­му, кого они потеряли.

Тому, кого они бросили.

«Прости нас», — подумал Калак.

И ушел.

Карта Алеткара и окрестностей, созданная королевскими картографами

его величества Гавилара Холина около 1167 г.

«Любовь человеческая — хлад, горный ручей всего-то в трех шагах ото льда. Мы ему принадлежим. О Буреотец... Мы ему принадлежим. Осталась лишь тысяча дней, и грянет Буря бурь».

Записано в первый день недели пала месяца шаш 1171 года, за 31 секунду до смерти. Наблюдалась темноглазая беременная женщина средних лет. Ребенок не выжил.