Архив Буресвета. Книга 1 : Путь королей

Шаллан глубоко вздохнула и направилась вверх по ступеням, к внушительному входу в Конклав. Резьба на камне выглядела потрясающе — художница в девушке желала задержаться и изучить узоры, но Шаллан не смела. Войти в большое здание было все равно­ что оказаться проглоченным. Стены холла украшали ряды буресвет­ных ламп, излучавших белое сияние. Внутри их, скорее всего, были бриллиантовые броумы; в большинстве богатых домов для освещения применялся буресвет. Броум — сфера наибольшей ценности — равнялся нескольким свечам.

Лампы горели ровно и мягко, освещая множество прислужников, письмоводительниц и светлоглазых, что двигались по широкому коридору. Здание, похоже, представляло собой один широкий, высокий и длинный туннель, пробитый в скале. По бокам находились большие салоны, вспомогательные коридоры убегали в стороны от центрального «бульвара». Здесь девушка почувствовала себя намного уверенней, чем снаружи. Это место с суетливыми слугами, светлордами и светледи невысокого ранга казалось знакомым.

Шаллан подняла руку в призывном жесте, и довольно быстро старший слуга в безупречно белой рубашке и черных брюках поспешил к ней.

— Светлость, что вам угодно? — спросил он по-веденски, видимо обратив внимание на цвет ее волос.

— Я ищу Ясну Холин, — сказала Шаллан. — Мне говорили, она где-то здесь.

Старший слуга чопорно поклонился. Большинство старших слуг гордились своим сравнительно высоким положениям, и Ялб совсем недавно высмеивал именно эту особенность.

— Ждите меня, светлость.

Он, вероятно, был второго нана — темноглазый гражданин очень высокого ранга. В воринизме Призвание — дело, которому человек посвящал свою жизнь, — обладало необыкновенной важностью. Избрать уважаемую профессию и усердно трудиться, совершенствуя свои умения, — таков был лучший способ обеспечить себе хорошее посмертие. Как правило, именно Призвание определяло, прихожанином какой обители являлся человек.

Шаллан скрестила руки на груди и стала ждать. Она уже давно размышляла о собственном Призвании. Искусство казалось очевид­ным выбором, и она действительно очень любила рисовать. Но ее привлекало не рисование как таковое, на самом деле девушка люби­ла изучать, наблюдать и задавать вопросы. Почему небесные угри не боятся людей? Чем питаются скрепуны? Почему крысиные стаи в одной местности благоденствуют, а в другой — нет? Она избрала своим Призванием естественную историю.

Шаллан хотела стать ученой — получить настоящее образование, проводить время за углубленными изысканиями и опытами. Может, потому она и предложила этот дерзкий план, согласно которому именно ей пришлось отправиться на поиски Ясны, чтобы поступить в ученицы? Однако нельзя отвлекаться. Стать ученицей Ясны — лишь первая часть плана.

Раздумывая об этом, Шаллан неспешно приблизилась к колонне и свободной рукой ощупала полированный камень. Как почти все в Рошаре — исключая некоторые прибрежные регионы, — Харбрант стоял на огромной глыбе необработанного камня. Здания располагались на ней, а это — частично внутри. Колонна показалась Шаллан гранитной, но в геологии она разбиралась слабовато.

Пол покрывали длинные ковры рыжевато-оранжевого цвета. Материал был плотный, предназначенный для того, чтобы выглядеть роскошно и при этом не истираться от множества ног. Широкий­ прямоугольный холл казался старинным. В одной книге она как-то вычитала, что Харбрант был основан еще в темные дни, за много лет до последнего Опустошения. Значит, он и впрямь древний. Ему тысячи лет, и создан он до ужасов Иерократии и даже задолго до Отступничества. В те времена, когда, как говорят, по миру шествова­ли Приносящие пустоту с каменными телами.

— Светлость? — раздалось поблизости.

Шаллан повернулась и увидела, что слуга возвратился.

— Сюда, светлость.

Девушка кивнула слуге, и он быстро провел ее по забитому людьми коридору. Она подумала о том, какой следует предстать перед Ясной. Это легендарная женщина. Даже Шаллан у себя в отдаленном поместье в Йа-Кеведе слышала о том, какая у короля алети ревнительная сестра-еретичка. Ясне было всего лишь тридцать четыре, но многие считали, что она могла бы уже получить высшее ученое звание, если бы не открытое порицание религии. Говоря точнее, принцесса осуждала ордена — разнообразные религиозные конгрегации, к которым присоединялись истинно верующие воринцы.

Неуместные остроты не помогут Шаллан. Ей следует вести себя прилично. Ученичество у женщины с такой репутацией — лучший способ познать женские искусства: музыку, рисование, письмо и нау­ки. Это во многом походило на учебу, которая ждала юношу в личной гвардии какого-нибудь уважаемого светлорда.

Все началось с того, что Шаллан сочинила петицию с просьбой об ученичестве, — это был отчаянный шаг, и она не ожидала, что Ясна согласится. Когда пришло письмо, которое приказывало Шаллан явиться в Думадари через две недели, девушка была потрясена. С той поры она и гналась за принцессой.