Архив Долки

— Надеюсь, отец Гравей — не из породы суровых святых отцов, — вымолвил он.

— Нет, — сказал Мик. — Я говорил вам, он англичанин, и единственная опасность лишь в том, что он бывает бестолков.

Он взял Джойса под руку и повел его за угол, на. Лисон-стрит.

— Хочу обрисовать вам, — сказал он, — кое-какие простые положения. Можем потолковать и на Грин, однако, вероятно, вкратце лучше бы у Грогана^{137}.

Они вошли в публичное заведение, и тут Джойсовы осторожные повадки явили его оторопь.

— Слушайте, — сказал он, — больше всего я бы сейчас желал немножко выпить, но отправляться на собеседование, касающееся службы Богу, с алкоголем во вздохе — не опрометчиво ли?

Мик подтолкнул его к сиденью в закутке и нажал на звонок вызова обслуги.

— Во-первых, — отозвался он, — отец Гравей сам, как и большинство иезуитов, нисколько не теряется, когда обнаруживает стакан солодового у себя в руке. Во-вторых, мы примем немного джина, а не виски. Джин не пахнет — ну или так о нем говорят. Зато он помогает языку и воображению. Сам я выпью с вами вместе вопреки своей воле, поскольку намерен бросить полностью — возможно, с сегодняшнего дня.

Он заказал два стакана и тоник.

Джойс молча уступил, но сложилось впечатление, что он отродясь о джине не слыхивал. Возможно, «Женевер»^{138} было б названьем получше.

— Значит, так, — сказал Мик собранно, — ваше имя отныне Джеймз Бёрн. Ваше имя — Джеймз Берн. Поняли? Сможете запомнить?

Джойс кивнул.

— Бёрн — фамилия моих родственников с материнской стороны^{139}. Разумеется, запомню. Джеймз Бёрн. — Он мощно отхлебнул, обманутый тоником, и уверенно кивнул. — Да, меня зовут Джеймз Бёрн.

Хлебнул еще раз, по-прежнему кивая, позвонил и заказал еще по одному. Мик слегка занервничал.

— Не принимайте эту безобидную малость слишком поспешно, — посоветовал он. — Далее: вы — учитель на пенсии, с некоторым опытом жизни во Франции.

— Точно. Я любой перекрестный допрос выдержу, какой хотите, на эту тему.

Казалось, он спокоен, уверен в себе, даже счастлив. Отзывчив он был более обычного, и Мик искренне почувствовал, что Джойс сможет произвести впечатление на совершенно беспристрастного человека вроде отца Гравея. Возникнет ли вопрос о свидетельстве о рождении? Вероятно, однако с этим можно до поры повременить.

Стуча в обширную, невыразительную дверь большого дома № 35 по Нижней Лисон-стрит, выглядели они достаточно почтенно. Дверь открыл нечесаный неприветливый юнец и пригласил их пройти по коридору в приемную, коя была (подумалось Мику) вульгарной, угрюмой и, несомненно, грязноватой. Святость и чистота не всегда дружат, отметил он, но почему юноша, отправившийся на поиски отца Гравея, сам в то утро не умылся и не привел себя в порядок, совершенно не ясно.

— Я усматриваю здесь подлинные приметы аскезы, — сказал Джойс любезно.

— Да, — согласился Мик. — Недалеко отстоящей от пустынь древности. Могу утешить вас: святые отцы питаются очень хорошо, а за ужином принимают красное вино.

Джойс знающе улыбнулся.

— Но, полагаю, это не обязательно. Во дни мои во Франции я столовых вин избегал. Это дурацкое французское заблуждение — что безопасную питьевую воду добыть невозможно.

Дверь беззвучно отворилась, и пред ними предстал отец Гравей. Мик уловил, что отец только что трапезничал и был в хорошем настроении.

— Так-с, — произнес он, протянув им обе руки, — добро пожаловать в наш скромный дом.

Состоялось формальное рукопожатие, и священник уселся.

— Отец Гравей, — сказал Мик, — вот он, мой друг Джеймз Берн. Он много лет преподавал за рубежом, однако ныне вернулся в лоно, так сказать.

— А, мистер Бёрн, очень приятно.

— Я здесь, отче, — добавил Мик, — лишь чтобы представить вас друг другу и далее отбыть. Джеймз желает немного потолковать с вами.

— Разумеется. Мы здесь слуги и нисколько не стыдимся этого звания. Мы даем советы, лишь когда о них просят… — Он умолк и хмыкнул. — А иногда и без спроса.

— Вы очень любезны, отче, — сказал Джойс. — Мне, благодаря вам, уютно. Вы меня успокаиваете.

Возникла пауза, словно все ждали, когда кто-нибудь из них скажет хоть что-то, намекающее на цель этого визита. Наконец отец Гравей ловко открыл дверь.

— Если тревожат вас дела духовные, мистер Бёрн, — сказал он, — я, разумеется, пообщаюсь с вами один на один.

— Я в любом случае ухожу, — поспешно произнес Мик.

— Вы имеете в виду исповедь? — нервно спросил Джойс. — Боже, нет, дело не в ней. Слава богу, в этом я вовсе не нуждаюсь. Но да, верно, дело мое, скажем так, духовное.

Отец Гравей кивнул ободряюще.

— Видите ли, отче, — встрял Мик, — мистер Бёрн желает примкнуть к вашему дому. Он стучится в вашу дверь.

Джойс пылко закивал.

— Что ж… ясно, — сказал отец Гравей, со всей очевидностью растерянный.

— Он не так стар, как может показаться, — услужливо добавил Мик.

Отец Гравей пристально рассматривал свои изящные руки.