Архив клана

Нет, Ева меня не била, она просто боролась со мной, пытаясь вырваться; судя по некоторым признакам, её эта возня изрядно заводила, и в итоге нам таки удалось наладить кратковременный цикл стыковочных работ. Ева хрипло и часто дышала, несколько раз я даже заподозрил её в ответных объятиях и преступно-поступательных движениях, но это тем не менее не мешало ей следить за ситуацией: как только я начал невольно вскрикивать и заходиться первичными судорогами в предвкушении закономерного финала, она ловко вывернулась из захвата, оттолкнула меня и, схватив фонарь, умчалась прочь.

Я был несколько ошеломлен прерыванием цикла – почему-то мне показалось, что мы уже обо всём договорились, – не сразу бросился в погоню и какое-то время потратил на то, чтобы привести себя в чувство. За это время партизанка-обломщица успела удрать на другой конец бункера, выключила фонарь и опять затаилась во тьме.

Что ж, пришлось начинать всё сначала.

На этот раз было несколько сложнее: я был раздосадован, взволнован и жаждал скорейшего продолжения – иными словами, я был неадекватен.

– Хау ду ю ду, ферфлюхтен швайн?! – отвязно орал я, бегая по бункеру. – Ху из Джон фазер, грязная партизанская сучка? Сдавайся, гадина! Поймаю – разорву на части…

Не знаю, сколько бы я там носился, впотьмах, спотыкаясь и падая, но Еве, очевидно, надоело сидеть без дела, то ли она сама желала продолжить цикл – в общем, моя партизанка в какой-то момент выскочила из дизельной и с боевыми воплями ломанулась прочь из бункера.

– Нопа серан! Че Гевара жив!! Смерь эсэсовским випам!!!

Как видите, это уже было серьёзно: в воплях содержалась некая роковая целеустремленность. Похолодев от нехорошего предчувствия, я бросился за партизанкой и выскочил из бункера. Она спрятала моих «соратников» наверху! Какой же я идиот… Надо было сразу по-быстрому оббежать верхние помещения, прежде чем спускаться в бункер…

Ева честно ждала меня посреди коридора. Выскочив из бункера, я на несколько мгновений в нерешительности замер. Все двери настежь – кроме арсенальной, Ева вспотевшая и скользкая, как сельдь иваси, одно неловкое движение – и игре конец. Надо попробовать угадать по взгляду, в какую именно дверь она захочет ворваться.

– У-ти-пуси… А ну, иди к папочке, партизанское отродье… – Я осторожно двинулся вперед, готовясь к решительному прыжку. – Игра окончена, подполье разгромлено, пора сдаваться…

– Смерть эсэсовским випам! – завопила Ева, не выдержав напряжённого ожидания и бросаясь к «камбузу». – Партизаны не сдаются!

Я словил её на пороге, обхватил сзади и рывком развернул, перекрывая вход в «камбуз». Оказалось, что это была всего лишь уловка: Ева попятилась, с силой напирая на меня, а когда мы оказались на середине «камбуза», она выскользнула из объятий и, оттолкнув меня, выскочила в коридор.

С трудом сохранив равновесие, я бросился следом за «партизанкой», и мы вбежали в «оперативный зал».

«Оперативный зал» (не путать со штатным оперативным залом бункера), или комната для совещаний, – это самое большое верхнее помещение с двумя окнами. Я поймал Еву уже за порогом, повалил на пол и, прижав к стене, быстро осмотрелся.

Совершенно верно: место расстрела «эсэсовских випов» было оборудовано здесь. Оба окна – настежь, на каждом подоконнике по бутылке, справа, у стены лежал автомат со снаряженным магазином.

Мы немного поборолись, Ева отчаянно вырывалась и страстно декламировала лозунги в формате заявленной роли:

– Все эсэсовцы – п…расы!!! Слабо партизанку зае…ть насмерть?! А-а-а… ненавижу!!!

Впрочем, отчаянное вырывание было вполне постановочным: я чувствовал, что Ева уже крепко завелась и сама жаждет продолжения. Так что в конечном итоге нам таки удалось произвести стыковочные работы – даже быстрее, чем в первый раз, и при этом мы расположились не в пример удобнее: у стены, в противоположной стороне от автомата, был брошен матрац. Готов поклясться розовыми сосцами Евы, что во время экскурсии он лежал в кладовке, так что выводы делайте сами.

В процессе борьбы мне с трех попыток удалось оформить вполне приемлемую конфигурацию в таком вот формате:

Погоны на плечах – анахронизм,
Меняем их на стройные лодыжки.
Пока мечтатели взапой читают книжки,
Мы приласкаем женский организм…

– О-о-о, кисс май эсс, гадкий эс-эссс! – заполошно верещала Ева. – Мои лесные братья отомстят тебе за всё!

Процесс проистекал бурно и споро, я быстро вошел в режим и неумолимо приближался к закономерному финалу.

В этот раз я был уверен, что нам ничто не помешает. Ева в прочном замке, вдобавок с одной стороны зафиксирована стеной, так что вырваться у неё не получится при всём желании: для этого нужна некая сторонняя сила.

Партизанка моя пребывала примерно в той же кондиции: надсадно дыша, она мертвой хваткой вцепилась в матрац, словно собираясь выдернуть его из-под меня, и беззастенчиво практиковалась в исполнении ламбады в партере, регулярно перемежая дежурные ругательства невольно прорывающимися стонами-всхлипами.