Архив пустоты

– Значит, это был его прощальный привет. Твоего «зелёного Ноо». Всё-таки мы опоздали.

– Не думаю, Мартин. Не всё так просто. И ничего ещё не закончено.

…не удалось.
…неизвестно.
Нет!
Синие глаза смотрят на отца.
Увидят ли они его когда-нибудь?

Глава 6 Конец и Начало

Мартину снился кошмар. Который раз – одно и то же! Зачем он лично решил возглавить ту экспедицию в столицу? Корсан-младший справился бы и сам, как не раз до этого. И стрелки вдобавок. Векторы, как стали называть их с лёгкой руки квантовиков. Или нелёгкой… Что они такое? Почему люди начали их видеть? Почему видят не все и не всегда? Ответов не было. Но и отмахнуться, объявить векторы бредом, галлюцинацией тоже не получалось. Слишком большую цену заплатили в первые дни, не желая верить. Векторы объективно существовали, пусть не на физическом уровне реальности, а на информационном или каком-то ещё, но существовали.

Конечно, главным виновником опрометчивого решения, принятого Брутом, был Гамильтон. Свихнувшийся физик продолжал твердить, что катастрофа обратима. Что Великий Ноо уцелел и восстанавливает свою структуру. Он тянул Мартина в лабораторию, показывал столбцы статистических подсчётов и ниточки, прорывающиеся сквозь сине-зелёный хаос. Приводил доказательства, что означать это может только одно – двуногие амёбы вновь пытаются стать людьми. Он был убедителен, в его доводы хотелось верить. Ещё бы! Больше верить не во что.

Сначала – ещё в конце осени, когда Ирвинг обнаружил-таки сцепленные ячейки за пределами локали Наукограда, – решили, что это новорождённые младенцы. Объяснение показалось логичным, открытие помогло пережить первое потрясение от катастрофы. Больше месяца Огней Корсан и его подчинённые прочёсывали мегаполисы полуострова в поисках подтверждения. Игнорировали предостережения векторов, лезли в самое пекло, теряли людей, лишь бы успеть – шансов выжить в одичавшем мире у малышей почти не было. Им удалось найти три десятка. Они собирали бы их и дальше – уже готовились экспедиции за перешеек. Однако статистика – безжалостная наука. Сканеры вакуума не зафиксировали увеличения числа сцепленных ячеек в пределах локали. Младенцы рождались такими же лишёнными разума существами, какими стали их родители.

Тогда Гамильтон выдвинул новую версию: люди, чей разум был наиболее силён и развит, постепенно восстанавливают связь с ноосферой. Им нужно помочь – найти, поместить под купол. И снова экспедиции, поиски. Жертвы. И вновь безрезультатно.

На смену осени пришла зима. Серое дождливое небо, серые унылые склоны Калиеры. И серое отчаяние, что с каждым днём всё сильнее захлёстывало наукоградцев. А надежда, которую подпитывали исключительно статистические выкладки Ирвинга, таяла так же быстро, как крымский снег. Двадцать восьмого января – Мартин отлично запомнил дату – выбросилась из окна своего кабинета Анна Андронатти, куратор начального и среднего образования, человек, которого знал каждый наукоградец.

Андронатти стала первой, но далеко не последней. Вскоре докладные о добровольно ушедших из жизни начали поступать на монитор Брута ежедневно. А он, взваливший на себя ответственность за всех этих людей, ничего не мог сделать. Только вызывал к себе в кабинет Корсана-младшего и орал на него, брызгая в лицо слюной. Обвинял в невнимательности, в некомпетентности, в трусости даже! Огней не оправдывался, не отводил глаза. Только желваки вспухали на скулах. А потом разворачивался, собирал ловцов и опять отправлялся на поиски. И возвращался, привозя с собой не людей, а лишь новые гигабайты видеосъёмки.

И всё же однажды Огней не сдержался. Тихо ответил, выслушав очередные обвинения:

– Вы не правы, господин старший куратор. Мы хорошо искали. За пределами купола людей нет. Мы можем продолжать поиски столько, сколько вы потребуете. Можем все умереть там. Но это бесполезно.

– Не тебе решать, мальчишка! Ты видел выкладки Ирвинга? Не менее тысячи человек сейчас живёт за пределами купола. Местонахождение нескольких квантовики локализовали с точностью до двух километров! Твоя задача – полететь, найти, привезти. Или это так трудно – отличить человека от безмозглых амёб?

– Мы летаем и ищем. Людей нет. А Гамильтон – сумасшедший маньяк, убивший четыре миллиарда ради того, чтобы потешить своё научное любопытство. Ему место – в психушке.

Мартин вздрогнул. Он давно ждал подобного обвинения. Только не в адрес Гамильтона, а в свой собственный. И давно заготовил отповедь – о безжалостном Враге, о том, что пришлось выбирать меньшее из зол. Но Корсану он ничего такого не сказал. Не успел, потому что тот предложил вдруг:

– Если вы мне не доверяете, то отстраняйте от экспедиций, от должности. Ищите сами!

И Мартин кивнул, не до конца понимая, на что соглашается.