Архив сельца Прилепы. Описание рысистых заводов России. Том II

В 1903 году я посетил заводы С.В. Живаго и Н.С. Шибаева. Тогда я был еще совсем молодым охотником и начинающим коннозаводчиком. Тем не менее я хорошо помню эти поездки.

Завод Сергея Васильевича Живаго я посетил в первой половине июня. Он находился вблизи Москвы, неподалеку от шоссе, которое соединяет обе наши столицы. В девяти верстах от станции Подсолнечная Николаевской железной дороги, при небольшом сельце Дулепове, от которого завод Живаго и получил свое название – Дулеповский, лежало в живописной лесной местности небольшое именьице, где Живаго в 1895 году основал свой рысистый завод.

Сообщение с заводом было очень удобное, Живаго обыкновенно ездил туда из Москвы дачным поездом. Хотя завод был основан относительно недавно, но благодаря рациональной постановке дела, удивительно удачным постройкам и знаменитому манежу, а также довольно интересному заводскому материалу он очень скоро обратил на себя всеобщее внимание. Его часто посещали московские охотники. Я воспользовался любезным приглашением хозяина и вместе с ним отправился в Дулепово. Вся поездка занимала один день, и к вечеру можно было уже вернуться в Москву. В заводе Живаго меня интересовал не столько заводской материал, сколько образцовые постройки и, главное, знаменитый манеж.

Из Москвы надо было выезжать довольно-таки рано, и часов в восемь утра я встретился с Живаго на Николаевском вокзале. Мы тотчас заняли места в дачном поезде. Мимо нас стали мелькать хорошо знакомые названия станций. Мой компаньон Живаго спокойно беседовал с соседом и, казалось, не обращал никакого внимания на ту местность, по которой шел наш поезд. Мне тогда впервые пришлось ехать в этом направлении днем, ибо прежде, отправляясь в Петербург, я всегда ездил с курьерским или скорым поездом, а они отходили от Москвы поздно вечером. Места здесь удивительно живописные, и правы были наши предки, когда обосновались в них для жительства. По мере удаления от Москвы поезд пошел скорее, меньше стал останавливаться, строения, заводы, дачи и селения теперь реже попадались на нашем пути. Вскоре мы въехали в полосу лесов, и до самой Подсолнечной поезд шел уже лесом. Высокие осины, могучие дубы, красивые березы, ели, сосны чередовались друг с другом вплоть до станции назначения.

С.В. Живаго

На станции нас ждала лошадь, запряженная в щегольскую городскую пролетку, и девять верст пути по гладкому и ровному шоссе промелькнули незаметно. В Дулепове нас встретил Н.С. Тихомиров, управляющий заводом Живаго. Он стоял на высоком крыльце небольшого деревянного дома и приветливо улыбался. Это был красивый старик с белой окладистой бородой, медлительный в движениях, но простой и скромный. Тихомиров был автором книги «Рысак». Сергей Васильевич нас познакомил.

Наскоро закусив и выпив по стакану чая, мы направились в конюшни. Однако до того Живаго успел расспросить Тихомирова, все ли благополучно, как едут двухлетки, и, по-видимому, остался доволен. Я просил разрешения хозяина сначала подробно осмотреть постройки, а уж потом приступить к осмотру завода. Живаго охотно и не без удовольствия согласился: видимо, манеж, конюшни и порядок на заводе были предметом его гордости.

Прекрасное устройство зданий привело меня в восторг. В заводе Живаго все постройки были сделаны из ценных пород деревьев и сработаны так, как работали в старину только столяры, а отнюдь не плотники. Эти конюшни выглядели образцово. В них было много света, прекрасный сухой воздух. Вытяжные трубы начинались из коридора, проходили через потолок и оканчивались над крышей. Благодаря хитроумному устройству этих труб получалась двойная тяга: одна труба выводила воздух из конюшни, а другая подавала туда воздух с улицы. В конюшнях все было предусмотрено до мелочей. В коридорах, там, где образовывались острые углы, были сделаны вырезы и помещены вертящиеся круглые валики, предохранявшие лошадь от возможного ушиба. Если бы лошадь прижалась к углу, то валик двинулся бы и смягчил или предотвратил ушиб. У каждого денника снаружи висел небольшой деревянный ящик с железной перекладиной для выбивания пыли и перхоти из скребниц. Чистота и порядок во всех конюшнях царили образцовые.

Ставочная конюшня в заводе была рассчитана на двадцать денников. Это было очень красивое здание, с высокой крышей, под которой устроили сеновал. Ход на сеновал был сбоку, но по главному фасаду туда вело большое слуховое окно с высоким шпилем. Перед входными дверями был открытый тамбур, поддерживаемый двумя колоннами. Ставочная конюшня занимала центральное положение. Неподалеку находилась маточная конюшня, сделанная так же тщательно, из такого же леса и выдержанная в том же стиле. Маточная была рассчитана всего лишь на четырнадцать денников. Она соединялась крытым проходом со знаменитым манежем.