Архив сельца Прилепы. Описание рысистых заводов России. Том III

Граф Воронцов-Дашков продал Кочета в 1869 году за очень крупную по тем временам сумму г-ну Уайненсу в Англию. Это был богатейший человек, сын строителя Николаевской железной дороги, пристрастившийся в России к орловским рысакам. Покидая навсегда Петербург, он купил нескольких рысаков, в том числе Кочета. Уайненс не стеснялся в средствах и пожелал приобрести выдающуюся лошадь, обязательно молодую, которая могла бы бежать и побеждать. Одна из дочерей графа Воронцова-Дашкова, графиня Шувалова, говорила мне, что ее отец решился продать Кочета только по одной причине: Уайненс его убедил, что пошлет Кочета на бега в Америку и там отдаст в езду и тренировку одному из лучших наездников. Граф был великим охотником, его соблазнила возможность прославить орловского рысака, а такая возможность, в случае успеха, открыла бы новый богатый рынок для наших лошадей. Кроме того, графа, конечно, интересовало, как покажет себя Кочет в американских условиях бега. По словам графини Шуваловой, ее отец был высочайшего мнения о Кочете и утешался лишь тем, что его родной брат Петушок 2-й остался в заводе, хотя он далеко не имел такого класса, как Кочет. Петушок 2-й был типичным Петушком, а Кочет, начиная от караковой масти, был ближе к своему знаменитому деду, блохинскому Молодецкому. Кочет фигурировал на выставке 1869 года в Москве, но там получил только бронзовую медаль, которая обычно дается всем выставленным лошадям.

К сожалению, Уайненс не выполнил своего обещания и по каким-то причинам Кочета на бега в Америку не отправил. Кочет жил в великолепном поместье Уайненса в Англии, был его любимой выездной лошадью, и так продолжалось 10 лет. Граф Воронцов-Дашков несколько раз просил Уайненса продать Кочета обратно, но получал отказ. Это понятно, ибо англичане к чему привыкнут, с тем нелегко расстаются.

Один современный охотник, из молодых да ранних, уверял меня, что Кочет был в Америке. В этом же духе есть сообщение в хронике некоторых старых журналов. Современный охотник, очевидно, на этом основывал свою уверенность и уличал меня в незнании истории коннозаводства. Я не счел нужным вступать с ним в пререкания, но читателям сообщу, что Кочет в Америке никогда не был, а прожил десятилетие в Англии и вернулся в Новотомниково.

В 1878 году граф Воронцов-Дашков продал в Англию тому же Уайненсу своего знаменитого Ментика и получил обратно Кочета. Когда Кочет вернулся в Россию, ему было 15 лет. Его назначили производителем в завод, но, к сожалению, посадить его на кобыл не удалось. Прохоров в «Журнале коннозаводства» за 1886 год (№ 3) пишет: «Кочет был продан С.Н. Коншину по той причине, что, будучи напуган при случке, не садился на кобылу, так что полагали, что он в заводские производители уже не годен. Между тем у С.Н. Коншина благодаря принятым мерам Кочет стал годным к случке и от него имеется уже два замечательных жеребенка».

Кочета Коншин купил в 1883 году в Москве. В заводе Коншина Кочет начал крыть кобыл в 1884-м, жеребцу тогда был 21 год. В истории коннозаводства есть еще один пример, когда старый жеребец прославился на заводском поприще и дал знаменитых детей. Я имею в виду Пашу. Ему было 18 лет, когда он впервые покрыл кобылу и создал одного из величайших жеребцов орловской породы – лотарёвского Зенита.

Предположительно Паша от Похвального, р. 1877 г., зав. Е.И. Генок, отец Зенита[7]

Прежде чем перейти к обстоятельному разбору заводской карьеры Кочета, замечу, что завод С.Н. Коншина, в то время начинающего коннозаводчика, не представлял большого интереса. В его составе было восемь-десять кобыл.

Кочет приобщил Коншина к сонму призовых коннозаводчиков, поставил его завод на ноги. Этому жеребцу Коншин был обязан своими лучшими успехами, ибо от его детей в заводе родились лучшие лошади.

Кочет в заводе Коншина дал 22 жеребенка. Потомки Кочета более удачно сочетались с американскими кровями, нежели с орловскими. То же положение верно и для его резвейшего сына Козыря. При метизации он дал Козырную-Двойку 2.16, Каприза 2.15,5 и других, в то время как лучший его чисто орловский сын Смех имеет рекорд 2.19 7/8 . Замечу, что Бычки вообще превосходно соединялись с американскими линиями. Стоит только вспомнить Люди-Ферта 2.21 1/2 и 4.45 1/2 , сына дубровского Бычка и американской кобылы Франки-Р, Тупичка 4.35 и Транса 2.15,6 (от Тилли) или же Люцифера 2.15⁴/₈ (от Леди-Бель-Стинлей).

На этом я закончу настоящую главу и перейду к вопросу о том, при каких сочетаниях кровей Бычок и его лучшие потомки дали резвейших и лучших лошадей.

Наиболее удавшиеся комбинации кровей в линии Бычка