Читаем Архив сельца Прилепы. Описание рысистых заводов России полностью

Прежде чем перейти к заводской карьере Пилы и описанию ее форм, вернусь к матери Лоэнгрина Лихой-Любе и скажу несколько слов о ее предке – зубовском рыжем Соколе, сыне шишкинского Бычка. По портрету я помню, что у него все четыре ноги были выше колен белы. Это расходится с данными заводской книги 1854 года, где приведены промеры Сокола и сказано, что у него только две ноги были белыми. Несмотря на это, я полагаюсь на свою зрительную память и думаю, что прав я. Однажды, а точнее, в работе о портретах кисти Сверчкова, мне уже пришлось указать, что приметы толевской Могучей, приведенные в этой книге, не сходятся с тем, что изображено на портрете кобылы Могучей. Приметы этой кобылы в книге 1854 года изложены неполно, а потому весьма возможно, что то же допущено и по отношению к приметам Сокола. Я нашел нужным сделать эту оговорку, дабы кто-либо из молодых генеалогов не заподозрил меня в незнании и не подумал, что мое сообщение о формах, масти и приметах Сокола основано на воображении.

Пила была чрезвычайно хороша по себе: совершенно белой масти, без единого темного пятнышка. Про таких кобыл Офросимов, ходя со мною по своему табуну, говорил, что они «магометовские», самые породные и лучшие в лошадином роду. Милейший Сашет, как все звали Офросимова, имел дерзость многих своих белых кобыл называть «магометовскими». Хвост и грива у Пилы были довольно жидкие – по-видимому, это было влиянием азиатской стороны ее родословной, всех этих Воронов горской породы, Новендиев туркменской породы и пр. В Пиле было шесть с четвертью вершков роста, что весьма редко встречается у рысистых лошадей. Замечательно, что при таком росте она не была высока на ногах, ибо глубиной отличалась невероятной. Голова у Пилы была красивая и породная, с изогнутой линией, то, что принято называть «щучьей головой». Шея довольно длинная, тонкая, с хорошим выходом, но по форме прямая, а не изогнутая; при этом низ шеи был хорош и кадыка не было. Холка была чрезвычайно развита и как бы приподнята. Спина великолепна, зад хорош, окорок богат, и общая связность кобылы, что при таком крупном росте имеет особое значение, была очень хороша. Ноги у Пилы были поразительной сухости, и все сухожилия отбиты, постанов ног правильный. Пила принадлежала к числу тех лошадей, которые сейчас же обращают на себя внимание всякого. Таких кобыл, как она, было немного по рысистым заводам России. Однако в типе Пилы все же чувствовались какие-то посторонние орловскому типу иноземные влияния, я это ясно ощущал, но точно описать и передать не могу. Если хотите, это своего рода коннозаводская интуиция. Глядя на Пилу, я хорошо понимал, что чисто орловская кобыла, какая-нибудь правоверная по чистоте крови Самка или Потешная, никогда не будет иметь экстерьера Пилы, и тем не менее Пила по внешности была вполне орловской кобылой. В ней не было изящества в настоящем смысле этого слова, но было много блеска и породности. Я считаю, что этим она обязана своему отцу – добрынинскому Полкану.

Заводская деятельность Пилы началась у меня в заводе в 1910 году. Купив кобылу у Офросимова, я тут же послал ее в Москву к Франку Кейтону для случки с Тзи-Фентомом, американским жеребцом, имевшим рекорд 2.10. Кейтон должен был предварительно лечить Пилу, а после этого сделать ей искусственное оплодотворение. Я боялся, что Пила не станет жеребиться, и решил покрыть ее искусственно, а уж затем, в случае хороших результатов, попытаться крыть кобылу обычным путем. В 1911 году Пила принесла красно-серого жеребца, которого я назвал Парадоксом. Жеребец был крупный, костистый и дельный, но, как большинство метисов, имел здоровенную курбу. Вследствие этого он дешево пошел у меня на аукционе, так как его не решился купить никто из крупных охотников. Парадокса приобрел Рябушинский, тогда начинавший свою охоту. Этот архимиллионер тратил на лошадей гроши, и у него ездил некто Нейман, ездок-дилетант, совершенно бесталанный. Несмотря на это, Парадокс показал рекорд 2.15,4. Если бы жеребец попал в другие руки, резвость его была бы совершенно другой.

В следующем году Пила опять дала жеребца серой масти от Лоэнгрина. Это был Посол, лошадь посредственного типа и экстерьера, не обладавшая резвостью. Еще через год Пила принесла мне замечательную кобылу от Ухвата, которую я назвал Персиянкой. Она была глубока, костиста, дельна и породна. Это была одна из лучших кобыл, родившихся у меня в заводе. Масти она была белой и имела примечательную отметину: на лопатке у нее было большое, продолговатое красное пятно. Подобное пятно имел и Ухват. Персиянка пала двух или трех лет.

В 1914 и 1915 годах Пила имела приплод от Громадного. Жеребца звали Приветом, а кобылу – Пасторалью. Привет был заурядной лошадью, а Пастораль во всех отношениях замечательной кобылой, в типе лучших дочерей Громадного. Обе эти лошади уже не смогли показать своих способностей из-за революционных событий. Пастораль купил Неплюев, и я слышал, что она попала в Орле к извозчику и у него пала. Пилу я продал в 1917 году за крупные деньги в Сибирь Винокурову.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Повседневная жизнь российского рок-музыканта
Повседневная жизнь российского рок-музыканта

Рок-сообщество — это настоящий параллельный мир со своими традициями, языком, модой. Эти законы еще мало исследованы, так как, несмотря на кажущуюся открытость, герои рока неохотно допускают чужаков к тайнам своего бытия. Известный рок-журналист Владимир Марочкин впервые сделал попытку создать путеводитель по этому удивительному миру.Как собрать жизнеспособный состав? Как придумать удачное название для группы? Как подобрать репертуар? Об этом подробно рассказывают музыканты групп «Аквариум», «Ария», «Круиз», «Машина Времени», «Мастер». Десятки увлекательных, а подчас — детективных историй из жизни звезд рока станут путеводной нитью, помогут не заблудиться в мире рок-музыки.

Владимир Владимирович Марочкин

Документальная литература / Прочая документальная литература / Документальное