Архив Шамбала

— А как же! Им ведь было необходимо постоянно подтверждать логику Маркса и Ленина, которые доказали, что коммунизм — высшая стадия развития человеческого общества. Если есть серьезные аргументы, ты — победитель в любом споре, и люди пойдут за тобой! Ну, а в случае с Шамбалой имелся и еще один резон: необычность учения, которое расширяет пределы человеческих возможностей. Если бы удалось сделать то, о чем пророчествовал Варченко, значит, мировая революция — вопрос сугубо технический.

— Постойте, — перебил Корсаков. — А если эти знания попали бы к противникам мировой революции?

— Хм. Странно. Вы неожиданно подошли к другой стороне этой медали.

Афонин сел за стол, выложил на него трубку и стал неспешно набивать ее табаком, предложив курить и Корсакову. После паузы продолжил:

— Вам приходилось слышать имя Унгерн?

— Барон?

— Ну, значит, приходилось, — улыбнулся Афонин. — Унгерн, между прочим, потомок тех рыцарей, которые осели на берегах Остзейского края, то есть Балтийского моря, после распада Тевтонского ордена. И вдруг в пору распада державы Унгерну приходит в голову идея, которую он и сам называл «желтой»: Российская империя будет спасена Азией!

— Но Унгерн, насколько мне помнится, бандитствовал недолго, — возразил Корсаков.

— Недолго, — признал Афонин. — Но ходили слухи, будто возле Унгерна крутилась еще одна сомнительная личность той эпохи, генерал Вермонт-Авалов.

— Кто?

— Вот и я про то же, — усмехнулся Афонин. Полыхал трубкой, раскуривая ее, продолжил: — Авантюрист, каких в пору Гражданской были легионы. Сам себе присваивал звания: уехал в Германию корнетом, возвратившись, кричал на каждом углу, что он — полковник. Потом Авалов участвовал в походе Юденича на Питер, стал одним из виновников его полного провала, и — исчез. Говорят, будто спер при этом большие деньги.

— Это, наверное, тоже не было редкостью?

— Дело, конечно, не в деньгах. Утверждают, будто видели его в окружении Унгерна, которого, он якобы склонял к походу… Куда бы вы думали?

— А что тут думать? В Тибет, конечно. Или, куда-нибудь «туда».

— Именно. Но имелись разговоры, а точнее, письма, о том, будто Унгерн Авалову дал-таки людей, несмотря на то, что и сам в них нуждался!

— Это кто-то может подтвердить? — спросил Корсаков.

— Вряд ли, — отрезал Афонин. — Такие вещи в советские времена не поощрялись, а нынешние «открытия», как правило, делаются на слухах и сказках.

— Зачем же вы мне это рассказали?

— Затем, что вы, как мне показалось, ведете настоящий поиск, а не кропаете диссертацию.

— А если «кропаю»?

— А если «кропаете», то от меня вы получили шиш с маслом!

И профессор Афонин улыбнулся широко, гостеприимно, от души, на что и Корсаков ответил такой же улыбкой.

— Значит, не только чекисты занимались Шамбалой?

— Нет, конечно! Шамбала интересовала и англичан, и немцев, и французов, и, естественно, американцев, которых жадность не доведет до добра.

— То есть тибетское направление, можно сказать, исследовалось со всех сторон.

— Да. Только ведь никто толком-то не может показать и доказать, где находится эта самая Шамбала. Одни говорят, в Тибете, другие — в Гималаях, а кто-то даже числит ее на Памире. Между прочим, у нее ведь есть и еще одно название. Иногда ее называют Беловодьем.

Что-то щелкнуло в голове Корсакова, переключилось и завертелось возле крохотной несуществующей оси. Вертелось долго, пока он не понял, в чем дело. Игорь вспомнил Питер, разговор с Лесей, с которого, собственно, и начался весь этот бег.

Друг Леси, тот самый, который подставил ей таинственного «немца», уехал «куда-то на Беломорье», сказала она. Никакого Беломорья. Уехал он искать Беловодье.

— Игорь, с вами все в порядке? — забеспокоился Афонин.

— Да-да, просто задумался, — успокоил его Корсаков. — Просто немного устал, да и вас, видимо, уже утомил. У меня, собственно, последний вопрос: как все эти материалы, о которых мы говорили, попали сюда, в Казань?

Афонин снова полыхал трубкой.

— Честно говоря, не знаю. Возможно, были привезены сюда, а возможно, и перемещены позднее. Во-первых, в силу своего географического положения, Казань — неизбежный пункт на пути из Шамбалы в Москву. Не забывайте, что из тех краев в столицу два популярных маршрута — через Казань и через Ярославль. Во-вторых, я думаю, тут, подальше от начальства и любопытных глаз, вполне могла существовать какая-нибудь специальная база НКВД, занимавшаяся и самим изучением Шамбалы, и координацией этого изучения. В-третьих, и это тоже очень важно, наверху все еще шла война группировок, что перетекало в работу спецслужб.

Будто молния пронзила Корсакова, и он едва сдержал себя, чтобы спросить спокойным тоном:

— То есть, возможно, кто-то тут или, например, в Ярославле, прятал часть результатов?

— Конечно, — кивнул Афонин. — Ведь все экспедиции Бокия наверняка работали по своему плану, и уследить за ними на всем протяжении плана было невозможно. Возвращались тогда, когда выполняли задание. Значит, вероятны какие-то «провалы во времени». А спрятать или передать документы кому-либо легко в течение нескольких минут.