Архив Шерлока Холмса. Сыскная полиция (сборник)

Прибыв на Бейкер-стрит, я застал его в кресле. Он сидел с высоко поднятыми коленями и трубкой во рту. По тому, как он задумчиво морщил лоб, было видно, что его занимает какая-то сложная проблема. Следующие полчаса лишь вялый взмах руки в сторону моего старого кресла указал на то, что он заметил мое появление. Но потом он неожиданно передернул плечами, словно сбрасывая с себя пелену задумчивости, и со своей обычной хитроватой улыбкой приветствовал меня в моем бывшем доме.

— Надеюсь, вы простите меня за некоторую рассеянность, дорогой Ватсон, — сказал он. — За последние двадцать четыре часа мне сообщили довольно необычные факты, которые в свою очередь навели меня на размышления более общего порядка. Я серьезно подумываю написать монографию об использовании собак в работе детектива.

— Но, Холмс, эта тема уже и так довольно глубоко исследована, — несколько удивился я. — Собаки-ищейки и их нюх…

— Нет-нет, Ватсон, с этим, разумеется, все понятно. Однако существует и другая, далеко не столь очевидная сторона этого вопроса. Возможно, вы помните, что в том случае, который вы в свойственной вам сенсационной манере связали с «Медными буками», я, проанализировав поведение ребенка, сумел определить наличие криминальных наклонностей у его солидного и почтенного отца?

— Конечно, прекрасно помню.

— То же самое я имею в виду, говоря о собаках. Собака является отражением того, что происходит в семейной жизни ее хозяев. Кто-нибудь видел, чтобы у печальных людей жила жизнерадостная собака или у счастливых — грустная? Люди раздражительные держат раздражительных собак, а опасные заводят опасных. К тому же они передают друг другу перемены настроения.

— Ну, тут уж вы слегка перегибаете палку, Холмс, — покачал головой я.

Он в очередной раз наполнил трубку и снова уселся в свое кресло, не обратив внимания на мое замечание.

— Практическое применение того, о чем я говорю, тесно связано с делом, которое я сейчас расследую. Передо мной запутанный клубок, и я ищу свободный конец, за который можно было бы ухватиться. Возможно, я найду его, ответив на вопрос: почему волкодав профессора Пресбери укусил своего хозяина?

Я несколько разочарованно откинулся на спинку кресла. Неужели меня оторвали от работы ради подобной ерунды? Холмс посмотрел на меня.

— Все тот же Ватсон! — сказал он. — Вы так и не научились понимать, что самые страшные тайны могут зависеть от ничтожных мелочей. Неужели вам не кажется странным, что степенного престарелого мыслителя (вы ведь наверняка слышали о Пресбери, знаменитом кэмфордском физиологе?), что такого человека уже дважды покусала его собственная собака, которая всю жизнь была ему преданным другом? Как вы это объясните? — Собака больна.

— Да, эту возможность нельзя исключать, но ни на кого другого она не нападает да и хозяину, похоже, досаждает только в каких-то особенных случаях. Все это странно, Ватсон… Очень странно. Однако юный мистер пришел раньше времени, если это он звонит. Я рассчитывал поговорить с вами подольше.

На лестнице послышались быстрые шаги, потом в дверь громко постучали, и в следующий миг перед нами предстал новый клиент. Это был высокий красивый молодой человек лет тридцати, одетый аккуратно и элегантно, но что-то в его манере держаться скорее наводило на мысль о застенчивом студенте, чем об уверенном в себе мужчине. Поздоровавшись за руку с Холмсом, он удивленно посмотрел на меня.

— Это весьма деликатное дело, мистер Холмс, — нерешительно произнес он. — Понимаете, отношения, которые меня связывают с профессором Пресбери в личной жизни и по службе… Вряд ли я имею право разговаривать при посторонних.

— Не бойтесь, мистер Беннет. Доктор Ватсон — само воплощение благоразумия, к тому же, уверяю вас, в этом деле мне, скорее всего, понадобится помощник.

— Хорошо, мистер Холмс. Я не сомневаюсь, что вы понимаете причину моей осторожности.

— Ватсон, дело в том, что этот джентльмен, мистер Беннет, — ассистент великого ученого, живет с ним под одной крышей и помолвлен с его единственной дочерью. Мы, разумеется, должны понимать, что профессор полностью доверяет ему и рассчитывает на верность и преданность с его стороны. Я думаю, лучший способ их доказать — попытаться раскрыть эту странную тайну.

— Надеюсь, что нам это удастся, мистер Холмс. Сейчас это мое единственное желание. Доктор Ватсон в курсе дела?

— Я еще не успел ему ничего объяснить.

— В таком случае мне, наверное, стоит еще раз описать, что произошло, прежде чем рассказывать о развитии событий.