Архив Шульца

Вид у Шуши с Аллой был несколько испуганный и растерянный. Через какое-то время Нинка сжалилась и дала знак, чтобы они пересели к ним. Они взяли свои чашки и пошли к маленькому столику у окна, там собралось уже человек пятнадцать. Кое- как вдвинув свои стулья, сели. Сеньору это явно не понравилось.

– Пошли отсюда, – мрачно сказал он мулату, – тут слишком тесно.

Похоже, что эффектный уход был его излюбленным приемом.

Алла была не из тех, кто привык сдаваться без боя, и они продолжали мужественно ходить в “Артистическое” после школы и пить там противный горький кофе. Однажды, месяца через три, сидели за столиком в середине зала, а компания Сеньора, как всегда, у окна, и Сеньор вдруг обратился к кому-то через весь зал:

– Идите к нам, чего вы там одни.

Шуша с Аллой стали оглядываться: к кому это он обращается?

– Сюда, сюда, – продолжал Сеньор, уже явно им.

Они пересели за их столик, потом Сеньор сказал свое “пошли отсюда”, и они вышли вместе на улицу. Ходили три часа, и все это время Сеньор не умолкал. Их потом многие спрашивали: “Что же он вам говорил? Постарайтесь вспомнить!” Единственное, что осталось у Шуши в памяти, была фраза: “Самый главный талант – это не способность писать стихи или картины, это талант быть человеком. Мало кому удается”.

После нескольких месяцев шатания по городу и многих часов сеньоровских монологов они узнали о нем много интересного. В конце 1950-х, когда его выпустили из психушки, кто-то решил, что его надо женить на Алисе. Алису привез в Москву из Америки в 1932 году, в возрасте шестнадцати лет, ее отец, серб Джеральд Маркшич. В России семья распалась, мать умерла от воспаления легких в 1937-м, успев проклясть мужа за то, что он привез ее в эту дикую страну. Джеральд женился на другой. Брат Алисы уехал в Запорожье строить Днепрогэс. Алиса осталась одна.

От одиночества и отчаяния в 1941 году она вышла замуж, без большой любви, за негритянского актера и певца Лонни Уокера. Родила ему двух темнокожих детей: Рикки и Мэла. В 1952-м Лонни умер от аппендицита.

К моменту знакомства с Сеньором Алиса жила с двумя детьми в крохотной комнате в коммунальной квартире в проезде Художественного театра, напротив кафе “Артистическое”. Рикки было пятнадцать, Мэлу двенадцать. У Рикки в это время был вполне плотский роман с Венькой, который был старше ее на четыре года. Сеньор начал бывать в этой квартире в качестве жениха и будущего отчима Рикки и Мэла. Мэл его обожал, Рикки он тоже нравился, но она, по ее словам, “не видела в нем мужчину”. На день рождения Алиса купила жениху новые брюки. Когда Сеньор, зимой и летом одетый в клетчатую рубашку и старый пиджак – явно с чужого плеча, появился в их доме в новых брюках, Рикки увидела в нем мужчину и немедленно влюбилась. Роман, страстный, бурный, абсолютно платонический, продолжался всего несколько дней. В какой-то момент Рикки решила, что обязана все рассказать Веньке, и решила ехать к нему, чтобы мужественно во всем признаться. Сеньор зачем-то поехал ее сопровождать. Он остался курить на улице, а Рикки пошла наверх признаваться. Выкурив несколько пачек “Шипки”, Сеньор понял, что Рикки уже не вернется. Простоял там до утра, а потом пошел домой и напечатал на машинке “Рейнметалл” письмо друзьям по Ленинградской тюремно-психиатрической больнице, где их всех когда-то лечили от диссидентства, что просит ему не звонить и не приезжать, так как жить он больше не хочет и собирается умереть путем голодания.

Друзья все поняли правильно, приехали с пакетом еды и спасли его от голодной смерти. Но сердечные раны быстро не заживают. Сеньор переселился в любимое кафе за столик у окна, из которого можно было наблюдать за подъездом Рикки, и просидел так несколько лет. Там, как мы уже знаем, Шуша и Алла с ним и познакомились.

19 июля 1960 года. В крохотной конуре Сеньора трое: Алла, Шуша и Сеньор. Единственный предмет мебели – продавленный диван, на котором все трое разместились с разной степенью комфорта. Остальное пространство занято высоченными стопками итальянских газет и блоками сигарет “Шипка”.

– Нам с тобой нужно поговорить, – произнес Сеньор. – Разговор будет об Алле. В принципе, нам надо выйти в другую комнату, но другой комнаты нет, поэтому будем говорить об Алле, как будто ее здесь нет. Дело в том, что Алле пришла в голову странная идея, что она в меня влюблена. Это, конечно, блажь и я это из нее выбью, но это может занять какое-то время. Самое неправильное, что ты можешь сейчас сделать, это сказать “а ну вас к черту” и уйти. Этого делать не надо. Без тебя все развалится. Я понимаю, ситуация странная, но потерпи немного. Аллу я тебе верну в целости и сохранности.

Комната кружилась. Стопки газет Paese Sera нависали над Шушей и грозили обрушиться. Смысл сказанного Сеньором дошел только вечером, когда Шуша уже был дома.