Архив Смагина

Иван задал ещё несколько вопросов. Знаком ли уважаемый реставратор с замками сейфов? Ответ: в общих чертах, но лезть туда – упаси бог. Знаком ли Михаил Юрьевич с историей сейфов? Ответ: иногда приходится лезть в дебри, уточнить детали внешнего вида, содержание бирки, но в данном случае не понадобилось. Знает ли что-либо мастер на все руки о покупателях сейфов? Ответ: нет, ничего не знает и никогда к этому не стремится, все отношения строит и в дальнейшем регулирует магазин.

Перебросились ещё несколькими малозначительными фразами, расшаркались, раскланялись, распрощались.

У Демьяна слегка заболела голова, и он с надеждой посмотрел на кофеварку, стоящую на подоконнике. Иван поймал его взгляд и весело сказал:

– Дерзайте коллега, кофе в шкафчике на нижней полке. А вот насчёт сахара – не знаю…

Пока Демьян возился с кофеваркой, Иван ещё раз осмотрел записи на досках, что-то подправил, достал и просмотрел мобильный телефон, удовлетворённо покачал головой, почёсывая подбородок.

– Вы знаете коллега, мне кажется, мы с вами пришли к сходным выводам, которые пока не в состоянии сформулировать. Что-то выглядывает из тумана, корчит рожи… В нашем деле есть два ключа, все остальное – детали, их может быть больше, меньше…

Предлагаю не спешить и сделать перерыв… минут на пятнадцать–двадцать.

Демьяну польстил намёк на его принадлежность к выводам. Он отметил про себя, что выводов у него никаких нет, есть только чувство чего-то близкого и ощутимого, но чувство это очень зыбкое. Пренебрежительное отношение к деталям он не одобрил. Мысль о перерыве ему понравилась.

– Накрывайте на троих, коллега: Ирина на подходе!– прервал его раздумья Иван.

– Вы назначили ей? – спросил Демьян, быстро глянув на настенные часы.

– Нет, я чувствую – она уже близко. Интуиция, – пояснил Иван.

Демьян занервничал. Он уже давно отказался от своего первого, и не очень лестного, впечатления о начальнике. Но нового отношения к нему ещё не сформировал. Появляющиеся в ходе работы и общения несуразности, странные высказывания и шутки уже не обижали его. Но эти непривычные экстравагантности, дёрганая манера общения не позволяли выработать стабильную линию поведения, заставляли постоянно читать между строк и слышать, если так можно выразиться, между слов. Это создавало определённую нервозность и напряжение и, в конечном счёте, сеяло душевный дискомфорт.

Небрежная оценка деталей, слова всякие – «игра», «манечка», «третья сторона», «первый элемент», «второй элемент» не вязались с методикой расследования преступления. И вот теперь – «чувствую», «интуиция», он что ещё и телепат?

Демьян прервал свои рассуждения, заметив, что Иван устало и серьёзно смотрит на него. В глазах шефа уже не было смешинки, в них были ясность, глубина и доброжелательность. Иван подмигнул и сказал:

– Она мне несколько минут назад сбросила смс-ку…

15 Четвёртый элемент

«Предсказание» оказалось верным. Не прошло и пары минут, как открылась дверь, и в кабинет сначала заглянула, затем впорхнула Ирина. Влетела она шустрой бабочкой, но лицо её искромётной радости не излучало – сплошное волнение и даже страх. И здесь есть смысл сделать небольшую ретроспективу.

Иван покончил с неуместной конспирацией. Появилась ясность, согласованность действий, но оптимально распределить усилия не удалось. Пока Демьян занимался директором, Иван, дабы не терять время, перебросил тематику мажордома Косолапова на Ирину.

Это не было вершиной руководящей мудрости. Там вырисовывался довольно экзотичный круг общения, и молодая броская девица, мягко говоря, в него не совсем вписывалась. К счастью, она не комплексовала по этому поводу, что Ивана, поначалу испытывающего небезосновательные сомнения, успокоило.

Ирина легко сходилась с людьми и обладала редкостным для её возраста талантом. Во взаимоотношениях с мужчинами она находила невидимую грань в поведении, отделяющую лёгкий изящный флирт – ну, чуть больше, чем дружеский, от безвкусного ремесленного кокетства со свойственными ему провокационными амурными авансами, шантажом мужской бубновой надежды и вытекающими отсюда обидами и даже озлоблением.

Она умела расположить к себе и уличного алкоголика, ещё не забывшего, что такое женщина, даже если для этого требовалось душевно, «по-братски» объяснить собеседнику, что пить в одиночку не стыдно, ибо это все же лучше, чем с кем попало, где попало и сколько в рот попало. Такой основательный взгляд на жизнь, в том числе и на её тёмные стороны, не только мгновенно возвышал её авторитет в нетрезвых глазах до недосягаемых высот, но и со всей наглядностью показывал человеку, ещё не потерявшему веру в себя: бывает и хуже, но реже, и посему шанс ещё есть.