Архив Смагина

– Кулик собирал сборную команду. Он был потрясён результатами экспедиции. Рекомендую вам уточнить, о каком институте вам говорили в Музее. Горных заведений не мало, а называют их… кому как заблагорассудится: кто – по-старому, кто – по-новому… Возможно, речь шла о Петроградском, простите, Ленинградском Горном институте. У нас тесные академические связи, обмен кадрами, истинная научная дружба…

Смагин улавливает хрупкую надежду и вкрадчиво спрашивает:

– А справочку навести нельзя? Дружба – она, понимаете…

Кадровик, лучше представляющий формат академической дружбы, неожиданно соглашается и удаляется в дальний кабинет. Через несколько минут возвращается и деловито сообщает:

– Вот видите, разрешилось. Ваш Синельников – сотрудник Ленинградского Горного института. Был, к сожалению. Действительно, он погиб летом 1924 года.

– Ясно, спасибо, – говорит Смагин и тут же одёргивает себя: что ж тебе ясно, товарищ начальник управления – ведь ничего не ясно. Опять обращается к невозмутимому и в данный момент всесильному сотруднику:

– Позвольте… Экспедиция товарища Кулика – это 1921 и 1922 годы. Она была первой и единственной…

– Экспедиция Кулика была первой и единственной. Но были и другие попытки исследования, – в очередной раз открывает глаза Смагину педантичный кадровик. – Вы как сформулировали вопрос в Музее, когда наводили справки о Синельникове? Вы интересовались экспедицией именно товарища Кулика или попытками разгадать тунгусское диво, так сказать, в целом?

– В целом! Подошёл, понимаете, поверхностно… Незнание вопроса во всей глубине… Изучаем, пишем, – домыслил поведение Арсентьева и попытался смазать ситуацию начальник УРР.

– Вот и получился у вас пассаж, товарищ репортёр, – резюмировал кадровик.

«Здравый человек, – подумал Смагин, – знающий дело, выдержанный, понимающий суть вопроса, не смотря на отвлекающие факторы». Что такое «отвлекающие факторы», хотя был достаточно самокритичен, уточнять не стал, только схематично представил себе грядущий разговор с Арсентьевым.

Понимая неловкость, порой, нелепость ситуации и прочитав разумное сомнение в глазах собеседника, Смагин решил прекратить комедию и представился. Кадровик подтянулся и всем своим видом выразил готовностью к дальнейшему сотрудничеству. Там же, в глазах, Смагин прочем лёгкую иронию, но заставил себя поверить, что ему это показалось.

– Думаю, товарищ Смагин, вам не помешает встреча с товарищем Обручевым, – предположил сотрудник научного заведения, в очередной раз не удосужившись принять во внимание значительную отрешённость собеседника от кипящей в академии жизни. Через мгновенье спохватился и подробно рассказал, где и когда найти упомянутого работника уважаемого учреждения, и даже дал некоторые вводные – должность, звания, достижения, круг научных интересов. Смагин не стал спешить и уповать на память. Записал рекомендации на листе бумаги и сделал попутно два вывода: никогда не строить диалог в манере продолжения и по возможности настраивать на такой подход собеседника; добиться от сотрудников – притом любой, возможно, даже жёсткой ценой – полноты картины расследования на каждом его этапе. И ещё он подумал о совпадении фамилий названного учёного и автора прочитанной им пару лет назад увлекательнейшей книги.

11

Четвёртый элемент

Слабый стук в дверь, и в кабинет впорхнула Ирина. «М-да, – подумал Иван, – одну-две красавицы, и можно полностью нейтрализовать любой мыслительный процесс. О чём я там думал? Хоть убей, уже не помню…» Ирина заметила его замешательство и тихонько присела на стул в противоположном конце большого стола. Иван облизнул пересохшие губы, приосанился, насколько смог, и выдавил дежурное «на как?»

– Труп, – устало ответила Ирина и кратко изложила всё увиденное и услышанное на берегу озера.

Иван слушал внимательно, не перебивал. Это был уже четвёртый представлявший потенциальный интерес покойник, и особых иллюзий по поводу полезных для дела открытий он не испытывал. Во всех предыдущих случаях Иван настоятельно интересовался личными вещами жертв, поэтому Ирина без напоминаний доложила:

– В кармане – сигареты.

Когда прозвучала марка, Иван оживился.

– Где они? – спросил он, прекрасно понимаю, что всё найденное на экспертизе.

Прозвучал предсказуемый ответ.

– Как выглядят сигареты? Что в пачке? – спросил он.

– Не смотрела – всё размокло, сплошная каша.

– Фото? – спросил Иван.

– Скоро будут – криминалист…

Иван усмехнулся и поинтересовался:

– А неформальный вариант?

– Есть, – ответила Ирина и достала из сумочки фотоаппарат.

Переброска снимков на компьютер заняла, как показалось Ивану, считанные секунды. Он посмотрел на экран. Снимки не из приятных, и надо иметь немалый опыт оперативной работы, чтобы сравнить или идентифицировать покойника. Иногда смерть снисходительно сохраняет основные черты лица, иногда меняет их до неузнаваемости. В данном случае имелся средний вариант. Человек, изображённый на снимках, был не известен Ивану. Однако он напряжённо всматривался в экран: промелькнуло что-то далёкое и знакомое. Но что?