Архив Смагина

Илья Синельников возвратился домой, в Петроград, в начале 1922 года. Экспедиция продолжалась без него, и он очень жалел, что не смог дойти до финала этого удивительного по своим масштабам и новизне исследования. Причина банальна – начальство его отозвало, производственная необходимость. Прибыв в Горный институт, Илья Петрович, небесталанный геолог и уже не зелёный сотрудник, понял, что никакой необходимости не было. Отпустили как-то невзначай, между делом, и отозвали так же. Оспаривать решение было поздно и бессмысленно. Включился в текучку, но информации, впечатлений было столько, что никакая тягомотина не пугала: душа его всё ещё блуждала по сопкам, среди сибирских сосен и лиственниц.

Если быть откровенным, признавал Илья, даже при таком нелепом раскладе ему всё равно жутко повезло. Тема метеоритная его, безусловно, интересовала, но о том, что удастся попасть в сибирскую экспедицию, он даже во сне не мечтал. В августе 1921 его вызвали в кадры и буднично сообщили: формируется сборная метеоритная группа, есть решение – большой палец показывает наверх – его откомандировать. Именно тогда был вскользь упомянут гигантский метеорит, падение которого произвело в своё время немалый фурор. Через тринадцать лет, как ни удивительно, это, по сути, планетарное событие был почти забыто. У Ильи чуть дыхание не перехватило. Взял себя в руки, помялся для вида, согласился.

Стал готовиться и ждать. По привычке собирал предварительный материал. Добыть газетные вырезки было практически невозможно, поэтому скрупулёзно переписывал найденную информацию от руки и с каждой новой записью всё более и более проникался приподнятым романтическим настроением.

«17-го июня утром, в начале 9-го часа, у нас наблюдалось какое-то необычное явление природы. В селении Н.-Карелинском (вёрст 200 от Киренска к северу) крестьяне увидали на северо-западе, довольно высоко над горизонтом, какое-то чрезвычайно сильно (нельзя было смотреть) светящееся белым, голубоватым светом тело, двигавшееся в течение 10 минут сверху вниз. Тело представлялось в виде «трубы», т.е. цилиндрическим… Приблизившись к земле (лесу), блестящее тело как бы расплылось, на месте же его образовался громадный клуб чёрного дыма и послышался чрезвычайно сильный стук (не гром), как бы от больших падавших камней или пушечной пальбы…»

«Как рассказывают очевидцы, перед тем, как начали раздаваться первые удары, небо прорезало с юга на север со склонностью к северо-востоку какое-то небесное тело огненного вида, но за быстротою (а главное – неожиданностью) полёта ни величину, ни форму его усмотреть не могли. Но зато многие в разных селениях отлично видели в том месте, где было замечено облако, но пониже последнего, на уровне лесных вершин, огромное пламя. Сияние было так сильно, что отражалось в комнатах, окна которых были обращены к северу. Сияние продолжалось не менее минуты – его заметили многие бывшие на пашнях крестьяне. Как только «пламя» исчезло, сейчас же раздались удары».

Газета «Сибирская жизнь» писала, что на приисках Гавриловском и Золотой Бугорок «все почувствовали сотрясение почвы, сопровождавшееся сильным гулом, как бы от грома, вслед за которым последовали ещё два, но более слабых удара, потом ещё не менее 10 ещё более слабых. Постройки приисковые издавали треск и скрип, так что люди выбегали со страхом на улицу; бывшие на работе рабочие замечали, как тряслись «кулибинки» (золотопромывочные машины), и от земли поднималась пыль, что вызвало панику и бегство с работ. На Гавриловском прииске лошади падали на колени, на Золотом Бугорке с полок падала посуда».

Решение о сибирской компании было принято постановлением Государственного Учёного Совета ещё в мае. Но пока суть да дело – получение денег, утряска технических сложностей с оснащением, лето закончилось. Основной состав выехал из Москвы в конце августа, кое-что добрали в Петрограде и затем был взят курс на Сибирь, Канский округ. Здесь, в Петрограде, Илья и присоединился к экспедиции. Планировалось осенью выполнить исследования в далёких краях, а зимой, не забывая метеоритной темы, поработать в Саратовской губернии. В пути Илья со слов Леонида Алексеевича Кулика, человека упорного, властного, фанатичного исследователя, узнал, что организация экспедиции встретила большие трудности, прежде всего, в самой Академии Наук, где её поддержали только академики В. И. Вернадский и С. Ф. Ольденбург, чем был премного удивлён.

Правительство предоставило учёным специальный вагон, из окон которого переполненный чувством волнительного ожидания геолог наблюдал беспредельную ширь сибирского «моря», окрашенного в цвета богатой сибирской растительности, сдобренные ярким солнцем.