Архив Тирха. Коготь Кулфины. Том 2

Камни – круглые кочки, которых вокруг было особенно много – начали лопаться. Раздавался хлопок, и они раскрывались, как почка на дереве. Раскалывались, как орех, откидывая костяные лепестки.

Кулу от нетерпения били себя хвостом по бокам и мотали головой.

Вот из раскрытых камней начали разворачиваться побеги, толстые, как хлысты. Несколько мгновений – и безжизненная пустыня превратилась в сине-зелёный луг. Кулу опустили голову и принялись за трапезу. Мягкими губами они срывали верхушки побегов, на треть укорачивая стебли, и переходили от кочки к кочке.

– Смотрите, – Саад жестом подозвал своих гостей к раскрытому камню и осторожно раздвинул побеги. – Тарии удивительные существа.

Ашри заглянула и увидела внизу грозди бледно-зелёного цвета с полупрозрачными плодами, размером с яйцо горми.

Пастух осторожно сорвал один и положил в рот. Ашри и Грав сделали так же. Жидкость внутри была как вода, но с лёгким привкусом мускуса, удивительно освежающая.

Маленький кулу протиснулся между тхару и подхватил верхушки побегов. Малыш старательно жевал, то и дело приваливаясь боком к Клыкарю, чтоб тот почесал его за ухом. Ашри улыбнулась. Небо на востоке заалело. Прошло совсем мало времени и тарии начали закрываться.

– Им не больно? – Ашри кивнула на камень и, погладив его шершавую оболочку, попыталась поддеть, чтобы перевернуть. Но камень словно прирос к земле.

– Не больнее, чем нам стричь волосы, – пастух очертил посохом круг вокруг тарии. – Их панцирь растёт медленно, а страги, если их не срезать, начнут ломаться, тесниться и гнить. Кулу и тарии – давние друзья, кормят друг друга ещё с тех времён, когда тхару и вовсе не было в этих землях.

Ашри хотела было спросить, что же едят тарии, но не успела. Клыкарь показал ей на камень, что тронулся с места и наполз на свежую лепёшку, оставленную кулу.

– Какашки, – залыбился Грав. – Только что мы полакомились чём-то очень специфичным.

Ашри скривилась, поднялась и стала ковырять тарии носком ботинка.

– Я ещё подумал, – Клыкарь почесал подбородок, – что за весь наш переход мы не видели ни одного павшего животного или хоть костей. Никаких останков, ничьих. Пустыня чиста, словно никто тут не умирает.

Саад пожал плечами:

– Тарии – удивительные существа, – повторил пастух. – Поэтому хорошо, что Нук нашёл вас раньше, чем они.

Ашри почувствовала, как мороз прошёл по спине, и быстро отдёрнула ногу от живого камня.

– Они что, сожрали бы нас во сне? – шёпотом спросила она Грава.

– И были бы рады. Насчёт тебя не уверен, но я – точно повкуснее лепёшек кулу.

– Вот же ж! – Ашри легонько стукнула Клыкаря в плечо.

– А теперь нам пора возвращаться. – Саад снял с пояса тонкий костяной рожок и подул в него.

Звуки, больше похожие на кряканье, подействовали на кулу магически: животные развернулись и двинулись к горам. Тех, кто замешкался, радостно подгонял Нук, которого легко можно было принять за телёнка. От кулу его отличал лишь меньший рост, большая проворность и отсутствие рогов.

– Он сказал, это – чани? – шепнула напарнику Ашри, наблюдая за лохматым псом. – Это ж каким надо быть монстром, чтобы сожрать такого, – элвинг прищурилась. – Он же лохматый и вонючий…

Клыкарь непонимающе вздёрнул брови, потрогал лоб элвинг, удостоверился, что жара нет:

– По мне так, все монстры пасуют перед твоим аппетитом, – бист пожал плечами. – Но хозяйского пса лучше не ешь. Там, в котелке, ещё немного похлёбки осталось…

Глава 17. Най-Тиарах

В то утро, когда пастух и его пёс вырвали добычу из когтей Мэй, Саад угостил путников сытным завтраком, предложил им помощь и отвёл единственную не занятую крохотную комнатку, которую обычно использовал как кабинет и место дневного перекура: бумаги разобрать, монеты пересчитать да камни отсмотреть. Не успел Клыкарь расспросить радушного хозяина о Тирха, как Ашри покачнулась и начала оседать. Грав подхватил элвинг и усадил на топчан.

Ашри отмахнулась, заверяя, что она в полном порядке. Но пережитое за последние дни сказалось на элвинг сильнее, чем той хотелось признавать. Клыкарь видел, как осунулось её лицо, вокруг глаз залегли тёмно-лиловые тени, да и сами глаза были тусклые, без огонька, а с пальцев не срывалось ни единой искры. Весь путь до оазиса Ашри, думая, что Грав не видит, сжимала кулак, хмурила лоб и смотрела на кончики пальцев. Но Пламя, вопреки всем стараниям, не просыпалось. Вдобавок – обезвоживание, яд гремучника и… Что произошло тогда в мороке Оратуса? Чем питался погребённый в песках ужас, и как много ему удалось выпить из вен и сознания элвинг?

– Ты не пойдёшь со мной! – рыкнул Клыкарь, устав уговаривать Ашри остаться в комнате и отдохнуть, пока он пройдётся по селению и осмотрится. – Если сама не уляжешься, я привяжу тебя к этой лежанке и заткну рот носком, чтоб не орала.

Ашри удивлённо уставилась на него, нижняя губа дрогнула. Элвинг отвернулась к стенке, свернулась в клубок и натянула одеяло до самой макушки.

Клыкарь услышал, как элвинг шмыгнула, и устыдился, что не смог сдержаться и вспылил.