Архив Троцкого (Том 3, часть 2)

Гвоздем его объяснения причин хлебного кризиса является подчеркивание растущих неземледельческих заработков крестьянства. Эти заработки он связывает с чрезмерно большой программой капитальных работ, усиливающей спрос на промышленные товары и наполняющей деревню деньгами. Но плановое хозяйство и пролетарская политика в том и состоят, чтобы строить больше фабрик, чем теперь, правильно распределяя народный доход, т. е. надо у кулака, нэпмана и бюрократа средства взять и в промышленность вложить. Надо сперва произвести кирпич, а потом строить здание. Надо следить, чтобы новое строительство быстро давало результаты и чтобы оно велось правильно, без «панам». Чтобы не повторялась история вроде Днепростроя. Тогда инфляции не будет. В противном случае — путь инфляции и резкого обострения кризиса. Партийное руководство пока стоит на этом пути.

Оппозиция предвидит обострение хозяйственного положения в текущем году. Хлебные затруднения повторятся.

Снова пропускаются все сроки для выпрямления политики партии в деревне.

Оппозиция предлагает:

1. Ввести подоходно-прогрессивный налог на кулачество.

2. Обязательный заем в 150 млн. пудов для крупных хлебодержателей.

3. Организация союза бедноты.

4. Отправка в деревню лучших пролетариев помочь бедноте организоваться.

В противном случае могут повториться «чрезвычайные меры» со всеми губительными последствиями их для смычки с середняком.[467]

Бухарин и вопросы партийной и рабочей демократии

Пожалуй, самым интересным местом статьи Бухарина является вводная часть, которая может быть кратко названа «Тоска по родине», то бишь лучшему режиму. Послушайте, сколько подлинно элегической грусти заключено в следующих словах:

«Посмотрите на письма рабочих, на записки, подаваемые во время различных собраний, послушайте выступления рядовых пролетариев. Какой огромный культурно-политический рост. Какой уровень вопросов и проблем, копошащихся в головах массы. Какая жгучая потребность доискаться до «корня вещей». Какая неудовлетворенность ходячей и стертой монетой штампованных и пустоватых фраз, элементарных, как бревно, и похожих одна на другую, как две горошины. Надо сознаться, что здесь в этих «ножницах» между запросами массы и той «духовной пищей», которая ей подается (часто холодной и неряшливо едва-едва разогретой), есть большая доля вины с нашей стороны вообще, со стороны нашей печати, в особенности. Разве те вопросы, жгучие и «больные», которые сверлят мозги многим и многим, находят у нас достаточно живой отклик? Разве у нас достаточно удовлетворительно поставлено дело серьезной информации о нашем хозяйстве? Разве мы в достаточной степени ставили перед массой, и рабочей массой в первую очередь, сложнейшие проблемы нашего хозяйствования? Нет и тысячу раз нет: здесь у нас огромный пробел, который нужно заполнить, чтобы иметь право говорить о серьезных усилиях по вовлечению масс в активное социалистическое строительство... Мы и сами недостаточно осознали всю новизну условий реконструктивного периода. Именно поэтому мы так «запаздывали». Проблему своих спецов поставили лишь после Шахтинского дела, проблему совхозов и колхозов сдвинули практически с места после хлебозаготовительного кризиса и связанных с ним потрясений и т. д., словом, действовали в значительной мере согласно истинно русской поговорке: «Гром не грянет — мужик не перекрестится» ».

Эта меланхоличность не просто случайное душевное состояние впавшего в грусть Бухарина при виде кричащего несоответствия между политическим ростом пролетариата и тупоумным и бездарным партийным руководством. Нет, его грусть имеет серьезные политические корни. Как не грустить Бухарину? Статья его появилась в «Правде» от 30 сентября. До этого его и его друзей усиленно «прорабатывали» в ячейках и на активах. Когда все было сделано, выпустили его со статьей, смысл которой, в лучшем случае, состоит в дальнейшей борьбе. Для данного этапа борьбы статья его опоздала. То ли дело было, когда Бухарин, будучи редактором «Правды» сам давал сигналы к «проработке» оппозиции. И как все это было недавно.

Куда, куда вы удалились,
Весны моей златые сны?
Что день грядущий мне готовит?
Его мой взор напрасно ловит —
В глубокой тьме таится он.[468]

Есть, есть о чем грустить Бухарину. По человечески, его можно даже пожалеть. Увы, в политике на чувстве ничего не строится. А стоит только трезво посмотреть на дело, и мы увидим, что поделом вору и мука.