Архив

– Вот это другое дело! Это по-нашему, по-гусарски! Айда, друг!

Лавр стряхнул его руку с плеча.

– Ой, извините, милсударь, запамятовал, плечико-то ваше бобо.

– Там в холле Софья, надо ей что-то сказать.

– Не надо. Мы втроем и пойдем.

– Нет, втроем мы не пойдем.

– Пойдем, – спокойно заявил Залесский. – Ты знаешь, Лавр, я с юности думал, кто из нас более жадный? Все-таки ты. Ты более жадный. Я вот могу без денег, а ты нет.

– Ну это вопрос.

– Вопрос. Пойдем. Где Софи?

Софья увидела, как из ложи вышли, мирно беседуя, Лавр и Залесский. Сердце ее безотчетно сжалось. Ей показалось, что третьей в их компании идет невидимая богиня Несчастья.

– Здравствуй, Сонечка, – Залесский приложился к ее руке. – Мы вот с Лавром решили посидеть в ресторации. Куда бы тебе хотелось пойти? Лавру Николаевичу захотелось отведать молочного порося.

Софья взглянула на Лавра, тот отвел глаза.

– Порося так порося, – бросила Софья и рассмеялась. – Что же ты, Серж, устроил нам такое представление?

– Да ради любимых глаз чего не сделаешь? – ответил тот.

Суворов молчал. Софья взяла его под руку и не ощутила встречного движения его руки.

– Гуляем! – скомандовала она.

XII

– А помнишь, Серж, – вскинулся вдруг Суворов, – помнишь тот восхитительный вечер на озере? Лодки, оркестр, шампанское. Уключины скрипят, весла плещут, женщины смеются, и вальс плывет, какой вальс плывет над озером… А какая была луна! Помнишь, посреди озера? Огромная, белая-белая. Как льдина. От нее озеро вышло из берегов. Мы еще погребли к ней, и ты пытался высадиться на нее и ухнул в воду.

– Да, Лавр. Ты тогда был влюблен в эту баронессу, как ее? Фон, фон…

– Ай! Баронесса и баронесса. Баронесса фон Фон. Нет, не помню такой. Их разве всех упомнишь? Я имею в виду баронесс… Озерко круглое-круглое. А луна всё ниже и ниже, всё ниже и ниже. Еще чуть-чуть опустись она, и так и вписалась бы прямо в озеро. Или то мы на лодке качались, кружили и поднимались к луне?.. Нет, озеро помню, луну помню, а баронессу – нет, не помню.

– Лавр, а что ты запомнишь из сегодняшнего вечера?

– Что? – вопрос Софьи застал Суворова врасплох. – Всё запомню.

И тут же вспомнил, как рядом с ним, согнувшись, бежал поручик Синцов и кричал сипло: «Убили, а? Убили ведь?» Он долго еще бежал, сгибаясь всё сильнее и сильнее, пока не рухнул, как подкошенный. Голова его была неестественно вывернута, и глаза судорожно хватались за оставляемый навеки мир. Лавр на секунду остановился над ним. «Взгляды умирающих остаются памятными на всю жизнь» – прочитал он потом в какой-то газете слова художника Верещагина.

– Всё – это поросенок с хреном? – спрашивала Софья.

– Да и хрен с ним, с этим поросенком! – обозлился Лавр. – Что ты хочешь от меня?

– Ничего. Боже упаси. Разве озеро и луна что-то хотели от тебя, когда запомнились тебе на всю жизнь? Я также ничего не хочу сверх того, что хотят луна и озеро.

– Для этого всего-то надо стать луной или озером, – Залесский задумчиво рассматривал бокал с вином на свет. – В принципе вот в этом бокале, ну не бурю, а луну организовать можно.

– Организуй, – сказала Софья.

– Пожалуйста, – Залесский крутанул бокал, и – удивительно – жидкость закрутилась в нем, и посередине возникло белое, мерцающее и переливающееся пятно, очень похожее на луну в озере. – А сейчас я изопью этот волшебный напиток.

– Угости, – попросила Софья и залпом осушила протянутый ей бокал.

После этого они выпили несколько бутылок шампанского и стали безрассудно веселыми.

– Это за шестьсот-то лет Ной напился один раз пьяным, и факт этот попал в Библию? – хохотал Лавр.

– Тогда вина хватало всем! – хохотал Залесский.

Им всем казалось, что земля сегодня празднует свой день рождения. Лавр послал нескольким столикам шампанское, а Залесский всем военным, находящимся в зале, ром, после чего оба стали заказывать цыган.

– Обязательно Варю! Без Вари не приезжайте!

Обещали доставить и цыган, и Варю к половине первого.

В разгар веселья, которое каждого из них могло свести с ума, Залесский вдруг вспомнил, как они с Лавром, еще будучи совсем сорванцами, украли у цыган двух коней.

– Вот это был номер, Лавр! А? Нет, Соня, ты представляешь, он на серой кобыле, я на вороном жеребце, с гиканьем удрали от самих цыган!

– Да, нас потом нашли, пригласили к барону. Сказали, барон хочет щедро наградить за то, что показали класс.

– Да-да, а мы, вот не было мозгов, согласились!

Софья как-то по-новому взглянула на своих спутников: это были незнакомцы! Вроде бы и те же самые, но что-то в них изменилось. Она рассеянно слушала Лавра и Сергея и ломала голову над тем, кто же изменился – они или она сама. Она проявила заинтересованность, улыбнулась и пару раз кивнула головой. «Она не слушает нас», – заметил Лавр, но ему уже было по большому счету всё равно. Ему хотелось отыграть эту партию (последнюю) у Залесского, и он сделал ставку ценою в собственную жизнь.

– Ты представляешь, Сонечка, пришли в табор…