Архивариус

Перегнувшись через карниз, он увидел внизу Григория, здоровенного мужика, работающего в архиве рабочим по зданию. Появился он здесь недавно, и умел делать всё. Единственным недостатком у Григория была его немота. Кто-то из сотрудников архива тут же высказал предположение, что будто бы тот родился совсем без языка. Подтвердить или опровергнуть это было сложно, так как немой ни с кем не общался и без особой надобности рта не открывал.

Как это ни странно, но единственный, кого Григорий выделял из всех, так это малоприметного и невзрачного архивариуса Закавыку. Вот и сейчас, увидев в окне Святополка Антоновича, тот радостно осклабился и даже как будто ему подмигнул.

Выдавив из себя подобие улыбки, архивариус тут же отошёл вглубь кабинета, а Григорий, держа в одной руке банку с надписью «Кузбасс-лак», а в другой – кисть, начал не торопясь подкрашивать низенькую железную оградку, тянущуюся вокруг всего здания архива.

– Вот, значит, как… – неопределённо изрёк Святополк Антонович и оглянулся в поисках кота.

Тот лежал с довольным видом под столом, умывался лапой, тщательно вылизывая её языком. Очередной мышиный хвост расположился поблизости от его собственного.

На взгляд хозяина Фальк ответил взглядом, полным любви и всепрощения. Потом, видимо, подумав, что этого будет недостаточно, подошёл к нему и стал тереться головой об ноги, выгибая спину и раскатисто урча.

– Вот и славненько, вот и славненько, милый Фалёк!

Архивариус погладил кота и пошёл было к своему столу, но вспомнил, что оставил бумагу на подоконнике.

Он вернулся и протянул руку, чтобы забрать этот странный листок, да так и остался стоять с вытянутой рукой. На таинственном листе в тех местах, где на него попадали солнечные лучи, были чётко видны проступившие буквы.

– Любопытно! Буквы появляются под воздействием солнечного света. Любопытно…

Взволнованный Святополк Антонович, сам не зная почему, чуть не наступив на кота, вдруг кинулся к дверям и закрыл их на ключ. Затем на цыпочках подбежал к окну, осторожно выглянул на улицу.

Должно быть, это было всего лишь совпадением, но Григорий в этот же самый момент как-то пристально и особенно внимательно уставился на Закавыку.

Не придав этому значения, архивариус быстро прикрыл окно. Подставив под солнечные лучи непроявившиеся ещё участки бумаги, он с нетерпением стал ждать.

Эта неожиданная находка вполне могла нести в себе какое-нибудь историческое откровение, и Святополк Антонович сейчас испытывал примерно то же, что испытывает охотник, стоящий с ружьём наизготовку перед медвежьей берлогой.

Тайные буквы, словно им наскучило пребывание в безвестности, не заставили себя долго ждать, и скоро архивариус Святополк Антонович Закавыка в сильнейшем нетерпении сидел за столом, держа в одной руке новоявленный текст, а в другой сжимая для верности большую лупу.

Глава 7. «Редкие вещи»

Вещи, которые окружают нас с детства, в общем-то, мало чем отличаются он нас, людей. Судите сами: они рождаются, живут (кто больше, кто меньше), приходят в негодность, стареют и точно так же умирают. Есть вещи дорогие, именитые, а есть самые простые и неброские. Есть вещи красивые, есть вещи уродливые, есть избалованные и есть скромные, есть громкие, крикливые, а есть тихие, спокойные и уравновешенные – рыночные весы, например. И все они – дело наших рук, а также наших голов, страстей, привычек и всего того, что называется особенностями характера.

Исходя из этого вполне возможно предположить, что если, закрывая дверь, мы вдруг прищемляем себе палец, то это происходит не от нашей неосторожности, а скорее от несносного характера этой самой двери. И если, примеряя новую пару обуви, вы чувствуете, что вашей правой ноге, в отличие от левой, как-то уж очень тесно и неудобно, это не от того, что у вас разные ноги, а оттого, что вы почему-то не очень понравились строптивому обитателю обувной коробки.

И, наоборот. С каждым из нас бывали случаи, когда падающая посуда чудесным образом не разбивалась; тонкая доска, перекинутая через глубокое место, выдерживала нас; молоток, несмотря на неумелые руки, не бил по пальцам, а когда мы, поскользнувшись, готовы были вот-вот упасть, в последний момент подошва нашей обуви самым невероятным образом помогала нам удержаться на ногах. Так что ко всяческим неожиданностям надо быть готовым не только от людей!

Но вернёмся в Дом номер четыре по улице Фрагонара. Прошло уже несколько дней, и в помещении за дверью под вывеской «Редкие вещи» произошли некоторые изменения.

Вдоль стен ближней комнаты теперь стояли высокие стеклянные шкафы с пока ещё пустыми полками. Появился рабочий стол со всеми принадлежностями, касса и несколько деревянных стульев. Под столом утвердился небольшой серебристый сейф. Несмотря на малые размеры, выглядел он очень солидно и респектабельно.