Архивариус (СИ)

— Никак. Когда в 22-м веке у людей появилась возможность жить вечно молодыми, никто еще и знать не знал про предстоящее воскрешение. Поэтому ценность человеческой жизни необычайно возросла, и войны прекратились. Подумай сам… — Голос помедлил, подыскивая для ошарашенного воина нужные слова. — Одно дело, когда ты знаешь, что всё равно умрешь через какие-то жалкие пятьдесят или семьдесят лет. Почему бы и не расстаться с жизнью чуть пораньше? Ради чего-нибудь. Но когда у тебя есть перспектива полноценно, в нестареющем и неболеющем теле, наслаждаться жизнью бесконечно долго — миллионы и миллионы лет! — а к тебе подходят и говорят: отправляйся-ка завтра на войну… Можешь представить себе, куда народ «послал» таких правителей? Причем это сделали абсолютно все. И те народы, чьи правители мечтали развязать войну, и те, кто мог подвергнуться нападению. Воевать — да и вообще без крайней на то необходимости подвергать свою жизнь опасности — было уже никого не заставить.

— Но как же жизнь после смерти?!

— А что жизнь после смерти? Как оказалось, вера в нее у человечества была сильна лишь тогда, когда люди были смертны. Она играла, так сказать, психотерапевтическую функцию. Тысячелетие за тысячелетием. А кроме того… О, да ты ведь еще не знаешь! — воскликнул Голос. — Еще в 19-м веке ученые выяснили, что человек — это вообще-то не что иное, как проэволюционировавшая обезьяна.

Ингви уже давно перестал чему-либо удивляться, но на всякий случай переспросил:

— Обезьяна?

— Ага. Палеонтологические и генетические доказательства появились еще в 20-м веке. Но после изобретения путешествий в прошлое эта научная теория стала уже простым эмпирическим фактом. Летательные аппараты, засланные на миллион лет назад, два миллиона, пять миллионов и так далее, дали подробнейшие видеоотчеты о постепенном превращении обезьяны в человека.

Ингви даже не стал говорить: «Какие миллионы, если миру шесть тысяч лет?».

— Ну, если быть точным, — поправился Голос, — не обезьяна, а обезьяноподобное существо. Но это неважно. От шимпанзе ты бы нашего с тобой пра-пра-пра-… и так очень много раз… прадеда вряд ли отличил бы. А этот наш предок, в свою очередь, развился из зверька, которого ты, скорее всего, принял бы за белку.

— Выходит, что в какой-то момент, — рассуждал Ингви вслух сам с собой, — Творец вложил в проэволюционировавшую обезьяну бессмертную душу. И тогда она стала человеком.

— Католическая церковь провозгласила это еще в 20-м веке… Теперь ты понимаешь? Никакие научные открытия и изобретения не способны опровергнуть христианскую веру. Даже если кажется, что они идут вразрез с тем, чему учили и во что верили тысячелетиями, просто изменяется толкование Библии. Однако после открытия животного происхождения человека — еще в 19-м веке — всё больше и больше людей переставали верить в присутствие в них некой «души». Они вообще переставали быть религиозными. До 22-го века такие люди оставались в подавляющем меньшинстве — хотя в отдельных странах, например, в твоей Дании, их было около половины. Но после обретения человечеством вечной молодости неверующих на Земле стало даже больше, чем верующих.

Неожиданно Ингви заулыбался:

— А у меня тогда есть вопрос.

— Задавай. До встречи с посетителями еще есть минуты.

— Целью этого вашего Проекта является воскрешение всех когда-либо живших людей, так?

— Так.

— Но если ученые не пользуются понятием «душа», то как вы определите, что цель Проекта достигнута? На какой именно «обезьяне» или, может быть, «полуобезьяне» вы остановитесь? Если Бог в один прекрасный день — пускай даже миллион лет назад — стал вкладывать в животные тела бессмертные души, то тогда существует некий четкий момент появления первого в истории человека. Другой вопрос, как этот день вычислить… Но, по крайней мере, он есть. А вот если…

— Не продолжай, я понял, — ответил Голос. — Это действительно интересный вопрос. «Архивариус» был отправлен на двести тысяч лет назад. В случайно выбранный день. Люди, анатомически подобные нам, то есть Homo sapiens, появились в эту эпоху. Да, ты прав, рано или поздно человечеству придется абсолютно произвольно решить, на ком конкретно завершить Проект. Самим решить, кто станет нашим «Адамом».

— Но ведь он непременно будет тосковать по своим родителям! — запротестовал Ингви. — И потребует их воссоздания! Я бы, например, не хотел, чтобы остановились на мне.

— Хорошо, а первая обезьяна «с душой» не будет тосковать по матери, вскормившей ее?

— Ну-у-у, — протянул Ингви, — по-видимому, в тот момент, когда Творец вложил в нее бессмертную душу, она внезапно ощутила себя Дитём Божьим, а не животным.

— Что ж, — не стал спорить Голос, — многие здесь на Ремотусе верят, что так оно и было. Но если и ты из их числа, то тебе-то что переживать за такую обезьяну?

— Тоже верно.

— Я тебе могу даже больше сказать, — разоткровенничался Голос. — Помнишь, «Архивариус» мониторит мозг человека с рождения?

— И?

— Соответственно, нерожденных младенцев воскрешать тоже никто не собирается.

— Ничего себе!