Архивариус (СИ)

Еще в первые дни своей жизни на Ремотусе, быстро разузнав, кто из родни и друзей где обитает, Ингви был сильно удивлен тем, что Кнуда найти не удается. Вернее, его не удавалось отыскать ни в одном из городов планеты. Согласно адресному каталогу, последним местом его проживания была квартира в Лондоне. Однако, выписавшись оттуда около полугода назад, Кнуд так больше нигде и не поселился.

Поиск по адресному каталогу Земли также не принес результатов. Впрочем, кто бы его пустил жить там?

Ингви даже проверил данные о заключенных тюрем на Луне-3. Тоже бестолку.

— Кто-нибудь живет на природе? — спросил он у Мирославы, сооружающей себе перед зеркалом прическу, как у Мерлин Монро.

По всему Ремотусу в тот сентябрь свирепствовала мода на 50-е двадцатого века.

— Что, милый?

— Я имею в виду, на Ремотусе есть люди, которые отказываются жить в городах и постоянно проживают где-нибудь среди лесов?

Мирослава отложила фен в сторону.

— Есть такие коммуны. Всякие религиозные фанатики. А почему ты спрашиваешь?

— Помнишь, я спас жизнь своему конунгу? Он еще за это дал мне столько серебра и золота.

— Да, конечно.

— Он мой друг детства. Кнудом зовут. Его отдали на воспитание в нашу семью, и мы с ним даже стали «клятвенными братьям». Собственно, поэтому, — пояснил Ингви, — он и сделал меня своим личным телохранителем. А когда-то его отец, Свен Вилобородый, рос вместе с моим отцом… Мой дед, Палнатоки, воспитывал их обоих… А если бы я тогда женился на тебе и увез в Данию — Кнуд наверняка отдал бы своего сына-наследника нам, и мы воспитывали бы его вместе с нашими собственными детьми.

— И он сейчас в такой коммуне? — удивилась Мирослава.

— Похоже, что да.

— Ох и не сладко ему там приходится. — Мирослава вернулась к укладке волос. — Я про них читала. Они в течение столетий добивались через суд, и в итоге добились, чтобы их тела вернули в прежнее состояние. Представляешь, захотели болеть, стареть и умирать?

Ингви молча покачал головой.

— Вот только иметь детей, — продолжала Мирослава, — суд им так и не разрешил. Их адвокаты, разумеется, аргументировали, что, мол, раз они своими смертями освобождают на планете место, то имеют полное право оставить после себя потомство. Такое же точно смертное, как они сами. Типа, будет естественная смена поколений на территории коммуны… Но суд счел, что содержание детей в коммуне нарушит права и свободы ребенка. А главное право человека, прописанное в конституции Ремотуса, это — как ты и сам знаешь — право на бессмертие. В итоге, было отказано.

— Но импланты-то у них есть? Я бы попросил полицию определить местонахождение Кнуда.

— Имплантов нет, — ответила Мирослава, переходя от прически к макияжу. — Кажется, сначала суд не разрешил, чтобы у них извлекали импланты… Но это привело к тому, что они там в коммунах стали отрубать себе кисти рук. Кошмар, правда? В общем, соображения гуманизма восторжествовали — и суд дал свое согласие.

«Нет. Кнуд определенно не был религиозным фанатиком», — подумал Ингви. — «На него это совсем не похоже».

— Я читала, — сказала Мирослава, — что в первые десятилетия Проекта селиться на природе вообще не разрешалось. Полиция сносила их лагеря, а члены коммуны получали тюремные сроки. Но после массовых общественных выступлений в их защиту государству пришлось пойти на уступки.

— Чем они там питаются? — недоумевал Ингви. — Не прихватили же они с собой в лес атомные синтезаторы?

— Ну, разводят коров, свиней, кур, всякую прочую живность. Выращивают что-то. Всё как в старые добрые времена. Скот их, разумеется, периодически дохнет от болезней, посевы погибают от засух. И тогда коммуны вымирают от голода одна за другой. Сказка, а не жизнь, правда?

Ингви было совсем не смешно.

Он должен вырвать из лап фанатиков непонятно как оказавшегося там друга!

— А где они берут скот и семена? — поинтересовался он.

— Первые поселенцы бегали по природе с заточенными палками и ловили кабанов, оленей и прочих диких животных. В общем, жили охотой и собирательством. Ты только представь, — она посмотрела на Ингви, — выходишь из метро на природе, гуляешь себе по лесу, и вдруг проносится мимо такой дикарь!

Ингви, как ни старался, не мог представить себе в этой роли Кнуда.

— Это тогда, собственно, — продолжала она, — их и упекали в тюрьмы. Отчасти — по статье за причинение вреда природе. Но когда власти разрешили их лагеря, то заодно придумали, как свести на нет общественную и экологическую опасность.

— И как, интересно?

— Лагерь по всему периметру обносится стеной, которую им не разрушить и через которую не перелезть. А скот и семена им выдали из городских агро-лабораторий. Ты ведь слышал уже про рестораны с натуральной кухней?

— Кажется, да.

— Ну так вот. Специально для таких ресторанов — где некоторые готовы расстаться с сотнями ремо за натуральную еду — в каждом городе работают лаборатории, в которых ученые из стволовых клеток могут вырастить хоть коровью ляжку, хоть живую корову целиком. Не говоря уже о выращивании овощей и фруктов. Короче, подарили поселенцам свиней, коз, овец и всякую всячину.