Архивные секреты литератора

«На что не пойдёшь ради любви», – посочувствовала Лидочка.

«Любви? – удивилась заведующая. – Сомневаюсь. Эгоизм. Хитрость. Коварство. Придумала такое! Точно подговорила старшего брата. Или очередного ухажёра. Ещё бы! Вцепилась в мальчишку – талантливого, интеллигентного, с будущим».

«Теперь можно только гадать, – согласился поэт, мысленно сетуя, как это не сообразил он тогда, что нападение подстроено: – Наверное, вместо той девушки должна была выбежать бывшая? Всех спасти. Помирить? Или позволить Казимиру защитить себя?»

«Вариантов развития сюжета много, – согласился прозаик. – Говорить даме, что догадался обо всём, я не стал. Но по поводу имени незнакомки поспорил: «Хорошее имя. Птичье-невеличье».

«Выходит, – прыснула Ниночка. – Как в пословице! Не рой другому яму. Эта бывшая попалась в капкан, расставленный для Казимира. Пряталась, наверное, злилась, наблюдала. А тут Синичкина Маруся!»

Дверь в кабинет заведующей приоткрылась. Дамы подскочили от неожиданности. Только заведующая осталась невозмутимой и представила гостям вошедшего: «Это Мефодий Кириллович. Старейший сотрудник библиотеки». «Ну, не настолько старейший, – вежливо поправил тот и укорил: – Дамы, как же так? Иду. Свет в окошке. Что за посиделки?» «У вас же выходной», – напомнила Ниночка. «Это кто так решил, – пожаловался библиотекарь. – Супруга с дочерьми меня так загрузили, что…» «Вы сбежали, – усмехнулась заведующая. – Присаживайтесь. Знакомьтесь с нашими дорогими гостями».

«Надо же, как напоминает внешне Чарльза Диккенса со старинной фотографии, – подумал поэт. – Интересная тогда была эпоха! В Великобритании правила королева Виктория. Сколько открытий, реформ, великих людей! Телеграф, телефон, железная дорога, отмена рабства. Труды Чарльза Дарвина!»

Пока поэт предавался воспоминания о великих событиях истории, все перезнакомились. Кто по второму кругу. Кто по новой.

Мефодий Кириллович оказался дамским угодником. И даже немного приревновал библиотечных дам к гостям. Но его быстро успокоили. Гости – это праздник. Тот, который раз в году. А он, Мефодий Кириллович, величина постоянная. С ним советуются. Его уважают.

Отдав должное новоприбывшему, компания вернулась к прерванному разговору.

«Знакомство Казимира и Маруси имело продолжение», – предположила заведующая.

Приятели кивнули.

«Вот бывшая отчебучила, – прыснула Ниночка. – Вместо отомстить, познакомила своего парня с другой».

«Это вы о чём?» – не понял Мефодий Кириллович.

Ему вкратце пересказали, что пропустил он из-за выходного. Библиотекарь внимательно слушал. Кивал, вздыхал и вынес вердикт: «О женщины, вам имя вероломство!» Дамы обиделись. Мужчины хмыкнули. «Ну, Мефодий Кириллович, – покачала головой Лидочка. – Не переносите семейные неурядицы на всех. То, что домашним требуется ваша помощь, говорит о том, что вас ценят. И вероломство не причём. Некоторые мужчины…» Лидочка обиженно смолкла. «Мужчины, женщины, – пожала плечами Ниночка. – Все хороши». «Такая взрослая мысль», – поддел Мефодий Кириллович. «Как вас дома терпят? – вспылила Ниночка, но тут же смягчилась: – Бука вы эдакий!» «Хорошо хоть не бяка», – проворчал Мефодий Кириллович.

«Единственный библиотекарь привык, что всё внимание здесь и дома достаётся ему», – подумал поэт.

«И всё же, – голос заведующей звучал почти грозно. – Могу я дослушать историю?»

Подчинённые притихли. Прозаик кивнул и продолжил: «Вы только вслушайтесь: Казимир Берестов! Звучит? – вопрошала дама-гид. – А Маруся Синичкина вовсе не поэтично». Спорить о фамилиях и псевдонимах не хотелось. Рассказчица продолжила: «Эта самая Маруся влюбилась в Казимира сразу. Намертво. Ходила на все выступления. Поддерживала все задумки. Помогала в организации вечеров и встреч, оформлении публикаций. Даже стала первой, кому Казимир читал новое!»

Прозаик усмехнулся: «В тот раз увидел я в действии выражение: «скрипеть зубами».

«Она ревновала? – спросила Ниночка. – Неужели заносчивые и высокомерные способны на такое?»

«О, – вырвалось у поэта. – Ещё как способны! Ревновать, завидовать, строить козни!»

«А что им ещё остаётся? – пожала плечами заведующая. – Создавать они не умеют, получать удовольствие от любимого дела тоже, дарить любовь не способны. Вот и рушат всё вокруг и чужие судьбы».

Присутствующие закивали.

«Можно спросить? – произнесла Лидочка. – Почему так всегда, мужчина спасает даму – и влюбляется страстно».

«Не всегда, – поправил прозаик. – В романах и кино. В жизни можно остаться друзьями. Можно поблагодарить и разойтись. А после с благодарностью вспоминать тот случай. И спасали они друг друга. В нашей истории. Подружились тоже не сразу. Уж поверьте».

Ниночка даже запрыгала на стуле: «Расскажите, что дальше! Хорошо, что вариантов много. Так даже интереснее. А то в некоторых мелодрамах… Их мама смотрит! Всё так предсказуемо. Я всегда угадываю! А мама обижается. Говорит: «Не мешай смотреть».

Лидочка вздохнула. Сериалы она любила. Смотрела все. Но любимых было немного.