Архивраг. Книга четвертая. Максимальные ставки (СИ)

"Здесь кто-то есть", - твердил себе майор, высматривания через прицел ночного видения каждый куст. Он пожалел об отсутствии возможности использовать портативные дроны - слишком высокая плотность леса, аномалий и огромное число кустарников делали их бесполезными. То же самое касалось и портативных радаров; в таком дремучем лесе скрыться проще простого. Пока же оставалось предельно внимательно мониторить всю обстановку вокруг. Ветер и свойственные любому, даже аномальному, лесу звуки заглушали и одновременно маскировали потенциальную опасность, о чем все помнили, а потому вдвойне внимательно выискивали любу мелочь. Вот шедший рядом боец едва успел отпрыгнуть от подозрительного вида нароста неправильно форы, который с приближением к нему вдруг выпустил черные нити, толщиной в три пальца. Они молниеносно дернулись в сторону разведчика и не будь у того хорошей реакции да надежного напарника в лице майора, эти щупальца могли схватить его.

"Смотри под ноги!" - жестом показал Егоров и разведчик кивком подтвердил. Оплошность могла стоить ему жизни.

С каждой новой сотней метров держать строй получалось все сложней. Порой хаотично и непредсказуемо появлявшиеся одиночные аномалии, мешали вплоть до того, что приходилось менять порядок передвижения и лишь затем выстраиваться как изначально задумывалось. Шедший впереди Меткий непрерывно атаковался тревожными мыслями в такой частоте, что в какой-то момент подумал, будто это связано со стимуляторами, которыми его напичкали перед заданием, но внутренний сталкерский инстинкт говорил, нет, кричал ему совсем о другом. И не ошибался.

***

Подобно самой смерти существо неслось между чащобой сумрачного леса, с легкостью оббегая крупные деревья и с фантастической, поистине невероятной ловкостью избегая любые аномалии, которые ему встречались на пути. Двуногий дал абсолютно понятное задание - найти других двуногих и вернуться назад. Одному уничтожать их могло быть слишком опасно - опыт давно сделал зарубку в памяти об умении двуногих отбиваться, поражая его невидимым оружием, причинявшим боль и увечья. Как правило, существо легко переносило эти раны, которые на нем заживали быстрей, чем на ком-либо другом, но понапрасну рисковать глупо, а существо не было глупым, отнюдь. Оно знало двуногих достаточно хорошо для охоты на них и призывало неслышимым ни для кого кличем своих младших братьев, которые в нужный час приходили на помощь целыми сотнями и тогда им был по силам любой противник. Но не сейчас - они спали в глубоких норах и станут активными значительно позже.

У существа был странный договор между тем двуногим, которого оно воспринимало как своего хозяина. Каким-то образом тот умел прикасаться к мыслям существа и принуждать - безо всякой силы и очень ненавязчиво - к взаимодействию. Он находил ему других двуногих - столь излюбленную пищу существа, которой кормил его хозяин с тех пор, как оно себя помнило. Поэтому ничего другого есть оно больше не могло - только человечину...

Тварь остановилась и встала на задние лапы, сделав глубокий вдох своим вытянутым крысиным носом, в сотню тысяч раз более чувствительным, чем у человека. Достаточно нескольких запахов и в мозгу существа восстановилась трехмерная картина мира - целая реальность, недоступная многим другим обитателям леса. С ними существо поступало только одним способом - убивало, а кровавые ошметки помечало своим особо пахучим секретом, отмечая тем самым всю территорию. Но его цель только двуногие, кроме тех, с которыми был его хозяин. От них исходило странное поле, сходное с полями населявших эти земли тварей и почему-то к ним у существа не возникало чувство враждебности. Зато другие двуногие, не отмеченные этой невидимой печатью, становились для него целью и добычей. Так было и сейчас. Пара глубоких вдохов и существо снова встало на четыре лапы и ринулось сквозь кустарники. Его мощная и необычайно жесткая шерсть защищала от колючих веток и ядовитой растительности, способной убить в считанные секунды любого двуногого, но почти не причиняла вреда существу. Иногда оно с ловкостью пантеры взбиралось на самые высокие и прочные деревья, откуда лучше всего открывался вид. Только очень толстые ветви могли выдержать его массивную тушу, состоящую из канатов мышц и массивных костей. Запах вел его с безошибочной точностью, подобно радару указывая направления на тех, кто по воле хозяина должен был умереть. Существо знало, что хозяин шел где-то далеко позади. Каким-то неизвестным существу образом хозяин имел представление о его местоположении и всегда находил его. Сам же зверь никогда не предавал его.