Архивы Дерини

Неужели Джориану дали мерашу? Неужели церковники прознали как-то о восприимчивости к ней Дерини и пользовались ею при посвящении в духовный сан, зная, что для людей она безвредна — зато мгновенно разоблачит Дерини? Выходит, нет никакой «божьей воли» в том, чтобы не допускать Дерини в церковь, а есть всего лишь воля самой церкви, человеческий запрет, продолжающий ограничивать их расу со времен реставрации Халдейна?

Вдруг он догадался, и как это можно было сделать: освященное вино! Ориолт заметил, что вино архиепископа было очень крепким. Архиепископ привозит с собой свое — и это никого не удивляет, потому что ему приходится по долгу службы объезжать разные приходы, а кое-где местное вино бывает весьма низкого качества.

И пользуясь своим вином, в которое кое-что подбавлено, он может не только потешить свой разборчивый вкус, но и не позволить ни одному Дерини получить сан, избежав Божьей кары, — а если кому-то из них уже удалось стать священником, успешно очистить алтарь от такой скверны...

Да, мераша должна быть в вине. И де Нор дал его Джориану выпить два... нет, три раза: дважды из своего потира и еще в ризнице, хотя там уже вино было неосвященное. Скандальное, святотатственное злоупотребление таинством, для которого вино предназначено, но зато это обеспечивает достижение цели и избавляет от страха перед Дерини... дает исключительную возможность отбора правильных кандидатов в священники и епископы!

Дениса даже затрясло, когда до него дошел весь смысл собственного предположения, он съежился под тонким одеялом, не желая верить. И все же необходимо выяснить, так ли это на самом деле... и придумать, как обойти это препятствие, поскольку его посвящение в сан состоится всего через шесть месяцев. О том, что будет теперь с Джорианом, которому так не повезло, лучше пока не думать.

Он заставил себя вспомнить, кто этим утром дежурил в ризнице, и перед мысленным взором его возникли лица двух семинаристов. Один из них ночевал в другой спальне, а второй, его приятель Элгин де Торрес, тихо похрапывал всего через несколько кроватей от Дениса.

Денис долго всматривался в темноту дортуара и, убедившись, что все спят, поднялся, набросил поверх ночной рубахи накидку и тихо подошел к кровати Элгина. Затем встал на колени у изголовья и легко коснулся кончиком пальца между глаз Элгина, усиливая тончайшую ментальную связь.

— Элгин, привозил ли сегодня архиепископ де Нор свое вино для богослужения? — спросил он, требуя ответа в виде картинки, а не слов.

В памяти Элгина сразу же всплыли воспоминания о его пребывании в ризнице — как капеллан де Нора вынимал из тюков пышные облачения, изукрашенные драгоценными камнями потир и дискос и, наконец, скромного вида флягу, из которой он налил вино в графин, предназначенный для выноса в алтарь.

Вот оно! Де Нор привез свое вино! Конечно, в него необязательно была добавлена мераша, но могло быть и так. Все четверо посвященных в сан, причащаясь, пили из потира архиепископа.

Как узнать, была ли мераша уже в вине, когда Горони наливал его в графин, или ее добавили позже? Ее могли подмешать и в графин с водой — не такое оскорбление таинства, но результат тот же. Интересно, когда Джориану дали выпить вина в третий раз, в ризнице, это было здешнее вино или опять из личного запаса де Нора? Зная это, можно было ответить на вопрос относительно воды... но рассказать мог только Ориолт, остальных спрашивать было небезопасно, а Ориолт уже спал и мог уехать прямо с утра, получив назначение.

Впрочем, вино или вода — разница небольшая. Добавление мераши в священный сосуд — дьявольское деяние, в результате которого только что посвященного богослужителя предает именно то таинство, что дает ему право отправлять церковную службу. Это напомнило Денису страшную историю времен Реставрации — негодяй-священник использовал при крещении отравленную соль для убийства новорожденного принца Халдейна. Денис до сих пор помнил, какое жуткое впечатление она на него произвела.

Однако осквернение вина казалось ему еще более чудовищным поступком, ибо искажало главное таинство церкви, пусть даже только для Дерини, желающего стать священником. И хлебом, и вином причащались лишь священники и епископы — благодарение Богу, никто другой из Дерини никогда не подходил к алтарю за утешением и прощением, даруемыми этим таинством.

Но священник-Дерини, причастившись мерашей, не мог даже отслужить свою первую в жизни мессу, ибо тот, кто его посвящал, тем самым его и предавал. Неудивительно, что столько лет среди священников нет и не было Дерини. Как мог кандидат уклониться — или хотя бы узнать, что надо уклониться — от того таинства, для отправления которого его и должны посвятить в сан?

Денис весь дрожал, выйдя из разума Элгина. Он поспешно скрыл следы своего пребывания в нем, углубив сон юноши. Подозрение необходимо проверить. Если ему удастся незаметно пробраться в ризницу, он может найти там доказательства — вдруг графины вымыты небрежно, а то и вообще не вымыты до сих пор, из-за суматохи, последовавшей за разоблачением Джориана.