Самое серьезное дело, с которым пришлось столкнуться отделу специальных расследований – с таким редко кому вообще приходится сталкиваться, кроме чародеев вроде меня, – имело место всего год назад, когда в городе объявилась стая неизничтожимых оборотней. Не обошлось без серьезных потерь – погибло шесть человек, включая напарника Мёрфи. Микки Малон отделался рваной раной бедра. Он отлежался в больнице и принял участие в еще одной, последней операции, когда мы с Майклом накрыли того заклинателя демонов. Однако после нее он решил, что хромота не позволяет ему больше оставаться хорошим полицейским, и уволился по инвалидности.
Я ощущал себя виноватым, – возможно, я и наговариваю на себя, но, действуй я тогда чуть умнее или быстрее, как знать, может, я и спас бы жизнь тем людям. И здоровье Микки. Никто не винил меня в этом, только я сам.
– Хорошо, – сказал я. – Дайте только мне занести это в дом.
Поездка прошла спокойно, в молчании, если не считать нескольких ничего не значащих реплик Столлингза. Рудольф меня игнорировал. Я закрыл глаза и старался забыть о боли во всем теле. Радио Рудольфа взвизгнуло и стихло. Я унюхал запах горелого пластика или чего-то в этом роде и понял, что это, скорее всего, моя вина.
Я приоткрыл глаза и увидел, что Рудольф свирепо смотрит на меня в зеркало заднего вида. Я улыбнулся и снова закрыл глаза. Козел.