Архивы Мясницкой. Том 1 (СИ)

— Ещё раз поздравляю тебя с победой, — начала Татьяна разговор. — Похоже, ты не очень-то рад?

— Одной победой больше, одной победой меньше… Мир от этого не изменится, — фыркнул Емельян, продолжая поглядывать в экран телефона. — Это вы здесь гоняете, чтобы изменить мир. А я — пилот самой богатой команды. За наш болид хоть тряпичную куклу посади, никто не удивится победе.

— На моей родной планете это называют «синдром самозванца». То, о чём ты говоришь. Это явление, когда кажется, что не заслужил никаких наград и похвалы, думаешь, что это всё воля случая и удачи, а твои заслуги минимальны. Если честно, я могу тебя понять. Сейчас мои достижения — не мои как таковые. Без команды я бы ничего не сделала, даже четвёртое место в гонке не выиграла бы. Но, с другой стороны, никто другой не смог бы занять это место, кроме меня. Значит всё-таки мои действия что-то, да меняют. Надеюсь, я не говорю слишком путанно. От всего сегодняшнего дня голова кругом идёт.

— Мне нравится ход твоих мыслей. — Емельян положил телефон в карман и с интересом уставился на Татьяну, навострив уши. — Расскажи про свою родную планету. Да и вообще, зачем ты прилетела сюда? Зачем ты всё это делаешь?

Татьяна понятия не имела, зачем он это спросил, но это было именно то, о чём она сейчас так хотела поговорить. Она рассказала ему всё от начала до конца — от нападения на родительский дом до момента, как уступила Элио позицию на трассе. Емельян, обычно грубый и нелюдимый, выслушал её внимательно, ни разу не перебив. Когда она завершила свою историю, он сам решил открыться ей и рассказал то, что давно лежало тяжким грузом на душе.

Оказалось, Емельяну не особо нравятся гонки. Ему нравится процесс управления летательным аппаратом, нравится дух соревнования, но он ненавидит именно мемфисские гонки. Его мать — известная гонщица и чемпионка, отец — владелец команды и крупнейший бизнесмен. Он рассказал, что чувствует себя обязанным перед родителями. Это чувство долга угнетает, превращает гонки в однообразное ремесло.

— Будь у меня возможность, я бы с радостью улетел с этой планеты в космическое путешествие. Неплохо было бы развеяться. Может, тогда почувствовал бы вкус к жизни. — Емельян усмехнулся, когда закончил рассказ. Татьяна слышала печаль в его голосе.

И всё-таки не зря они поговорили по душам. Высказавшись, Татьяна почувствовала себя лучше, намного лучше. Взгляд Емельяна стал чуть веселее, хотя по его вечно угрюмой морде сложно было понять, в каком он настроении.

«Славный котейка, — подумала Татьяна. — Надеюсь, у него всё будет хорошо…»

Мысль о том, что вскоре придётся прощаться со всеми жителями Мемфиса, наводила на Татьяну лёгкую тоску. Она смотрела на то, как веселятся вокруг её новые друзья, и воспоминания так и всплывали в памяти. Она вспоминала, как спасла их Белла, когда они только прилетели на планету, и как потом они с Джорджем подрались. Вспоминала сэра Айзека и крыс-механиков, с которыми она работала в день первого интервью и съёмок показательных заездов. Вспоминала милую крысиную семью и малышку Элис, с её любовью к танцам и взрослыми взглядами на жизнь. Вспоминала неделю, прожитую в Храме Бастет. Сколько же там всего произошло! Даже ту сценку, которую она разыгрывала с Эриком и Емельяном, она вспоминала с улыбкой на морде.

Татьяна допила коктейль и откинулась на спинку дивана. С облака воспоминаний её сорвал и спустил на землю голос Элио.

— Татьяна, — позвал он, наклонившись над её столиком. — Можно поговорить с тобой наедине? Это очень важно.

Она удивилась столь неожиданной просьбе и огляделась по сторонам. Емельян всё так же скучал в телефоне, Джордж — веселился на танцполе с друзьями, Белла — воровала сыр с чужих столов. Словом, ничего необычного, вечеринка продолжалась.

— Да, конечно, — сказала Татьяна, поднимаясь с места.

И снова чувство тревоги не покидало её. Следуя за Элио, Татьяна осматривала зал, пытаясь запечатлеть в памяти во всех деталях интерьер.

Так, на всякий случай.

2

Клуб находился на верхнем этаже роскошного небоскрёба. Элио отвёл Татьяну на крышу — там иногда проводились вечеринки, но сегодня решили использовать только внутренние залы из-за плохой погоды. По небу всё ещё плыли грозовые тучи, дул прохладный ветер. Татьяна подошла к стеклянному ограждению и посмотрела на город сверху вниз. Дух захватывало! Даже в серое утро непогожего дня картина выглядела потрясающе: верхушки небоскрёбов выглядывали из-под дымчатой пелены, и сквозь эту унылую серость как звёзды просвечивали огни фонарей, свет в окнах зданий и редких автомобильных фар.

— Какой удивительный город, — восхитилась Татьяна, — красив даже после дождя!

— Мемфис — чудесная планета, спору нет, — согласился Элио. — Но я позвал тебя сюда, чтобы никто не подслушал наш разговор. Мне нужно кое в чём тебе признаться. Вернее, раскрыть секрет, который никому ещё не доверял…

— Почему именно мне? — удивилась она.

— Я случайно подслушал ваш с Емельяном диалог, прости. Зато теперь я знаю, что ты именно та, кому можно высказаться не боясь.