Архканцлер империи 4. Война

— Мать честная, мы это сделали! — воскликнул Шутейник и расхохотался, совершенно позабыв о приличиях.

О нет, Шутейник, мой друг, выигран только первый раунд… Играл я внаглую и победил, но впереди еще не менее одиннадцати раундов, если только я не придумаю, как пораньше прихлопнуть Варвеста нокаутом.

Я оглянулся, ловя взгляды мрачные и восторженные, лиц не видел — только множество глаз навеки запечатлелись в моей душе. «Сдохни!», «Живи!», «Дай нам нормальной жизни!», «Дай!», «Дай!», «Дай!» — мне кажется, я считывал страстные пожелания через эти глаза.

Власть — это бремя, а не радость… Если ты, конечно, человек, а не конченая скотина.

— Ну, вроде все окончилось неплохо. Драчка скоро будет. Я — собирать своих, — деловито буркнул Бантруо Рейл и сбежал по ступенькам, собирая лысиной солнечные лучи. Обещанное ополчение хоггов для боя на речных пристанях тоже было здесь, на южном краю площади. Я подумал, что времени у меня совсем немного. Коронацию необходимо провести быстро, а затем — новоиспеченный монарх будет участвовать в сражении, это максимально сплотит горожан и поднимет мой авторитет в стране вообще, а уж о том, что я лично отразил угрозу в порту, всему Санкструму красочно расскажет моя газета.

Обе звонницы Храма Ашара внезапно огласились похоронным набатом — дерзким, дребезжащим, заунывным.

Черт, вот это скверно. Нельзя омрачать коронацию, местные крайне суеверны, опять же поползут слухи…

— Ломайте двери! — мгновенно сориентировался Блоджетт. — Ломайте двери как можно быстрей! О Ашар, мечами бесполезно, есть у кого топоры?

Алые кинулись к дверям, топоры врезались в вязкое черное дерево.

Сакран и Армад те еще штучки. Они используют любую возможность бросить на меня тень и… оттянуть время коронации.

— Никакой литургии, пока звучит похоронный звон, — произнес брат Литон убежденно.

А ты думал, все пройдет так легко, Торнхелл-самозванец?

Я бросился к дверям, вырвал у Алого топор и ударом вогнал его в наметившуюся щель. Еще три топора вместе с моим рубили вязкое мореное дерево, усеянное тускло блестящими заклепками. Мы действовали фанатично, и разрубили двери на куски, но за ними притвор оказался завален разной церковной утварью и лавками. Алые принялись разбирать баррикаду. Широкий проем позволял действовать сразу четырем гвардейцам; они выгружали утварь и лавки, передавали тем Алым, что стояли позади. В скором времени позади Каменного трона образовался настоящий завал. Я стоял сбоку, следил за работой и скрежетал зубами.

Внезапно один из Алых содрогнулся, вскрикнул и упал на руки собратьев. Лицо залито кровью. Железная толстая стрела угодила в скулу, добралась до мозга.

Мгновенная смерть.

— Они стреляют из арбалетов! — раздался вскрик.

— Щиты! Несите щиты!

В каретах, с которыми прибыли мои двойники, было свалено тяжелое вооружение и доспехи для боев на пристанях. Кареты отогнали к северному краю площади. Еще десять минут ожидания… Наконец принесли щиты, под их прикрытием остатки баррикады разобрали быстро. Я слышал, как стрелы бьют в щиты с мерзким жестяным звуком. Гвардейцы Храма с упорством роботов пытались помешать, оттягивали время коронации, а тем временем к старому морскому порту и речным пристаням спешили корабли захватчиков…

Я сжимал кулаки, взгляд помрачился, я не думал, что меня может накрыть такой волной ярости. Когда остатки баррикады разобрали, поднял топор и попытался ринуться вслед за отрядом, но меня властно ухватили за руку.

— Тш-ш-ш-ш-ш… Торнхелл… Стой на месте, — прошептал голос Амары.

— Стойте, стойте, мастер Волк, — произнес с другой стороны Шутейник. — Это не ваша битва. Вы теперь это… как же это… себе не принадлежите. Санкструм теперь ваш хозяин.

Из притвора неслись дикие крики, лязг оружия, звон и стоны. Алые вливались в Храм Ашара сплошным потоком. Убийство их собрата озлобило их без меры. А я мельком — сквозь оседающее облако ярости, подумал — ведь теперь нужно платить его семье компенсацию, а это лишние расходы для дырявой казны…

Становлюсь настоящим бесстыдным политиком.

Спустя еще десять минут все было кончено. Остатки храмовников были уничтожены, а запуганные звонари принялись выводить веселые мелодии. Вот только Сакран и Армад бежали из Храма через тайный ход в крипте…

Бесноватого кардинала и его сподвижников увели в Храм, дабы своими воплями они не мешали коронации…

Не мешкая, я прошел к Каменному трону и плюхнулся на него (воссел — это было бы слишком громко сказано). Ноги дрожали.

Амара стояла справа, Шутейник — слева. А у ног моих наглейшим образом уселся опасный кот — безусловно разумная сволочь. Присутствие этих трех существ придавало мне спокойствия, если только можно было хоть немного успокоиться в текущих обстоятельствах.

Начался коронационный обряд. Брат Литон читал литургию быстро и профессионально, помахивая отобранным у Бейдара кадилом. Окуривал меня дымами, задавал вопросы. Я отвечал. Набат болезненно отдавался в ушах. Под меховой мантией было жарко.