Архондарик под открытым небом

«Недавно приезжал на Афон один мой знакомый адвокат и бывший член парламента с целью посещения одного подвижника, прославившегося своею мудростью и святостью, чтобы разрешить какую-то проблему, связанную со здоровьем его сына. Мы вместе пришли на каливу старца. Он принял нас так сердечно, как будто бы знал нас уже много лет. Я ждал с большим нетерпением и любопытством „заключения“ старца: „Если твой сын и ты не будете молиться, то болезнь продолжит свое естественное течение. Если будете молиться, то развитие болезни пойдет по другому пути. Если Бог рассудит, что сын твой готов, то Он может взять его у тебя и сейчас, и ты не скорби об этом. Если же Он рассудит, что сын твой еще не готов, то оставит его тебе“.

Этот подвижник любит меня и показывает это всегда с большим юмором: „Ты снова здесь, эй, врач? Почему ты пришел, ведь я же тебя не звал?“ И добавляет в том же духе: „Ну хорошо, раз уж ты пришел, то я заболею, чтобы ты не ушел без работы!“ Он показывает на жестяную банку с лукумом: „А это у меня медпункт на улице! В нем лекарства. Возьми одно. А у тебя есть такие сладкие лекарства?“ Он провожает меня, шутя на ходу: „Лучше сельский врач, чем профессор университета. Сельский врач всегда рядом, а где найдешь профессора?“

Тучка над Россией

В 1991 г. старец сказал одному паломнику из России: „Над Россией сейчас тучка, но тучка скоро пройдет. Надо детей учить закону Божию“.

Последнее стихотворение

Здесь жизни кончен путь земной,

Здесь плоть моя и тленье,

Здесь вздох последний прерван мой,

В душе же свет и пенье.

Живет мой Ангел, мой святой,

Мне в честь и утешение,

К душе, смиренной нищетой,

В нем скорбь от сожаления.

Чтоб быть мне с Девой Всесвятой,

Он принесет Христу моленья.

Это стихотворение написано старцем незадолго до его кончины и выбито на его надгробной плите, которую, по его завещанию, не должно поднимать до самого Второго Пришествия Господа нашего Иисуса Христа.[17]