Арктическая одиссея. Как «хозяйничали» нацисты в советской Арктике

Около часа ночи сигнальщики флагманского «Коттесмора» обнаружили впереди коротко мелькнувшую слабую вспышку: кто-то из германского экипажа открыл броняшку иллюминатора, не выключив при этом свет в каюте. Тут же по команде английские артиллеристы выстрелили ввысь несколько осветительных снарядов, начался бой, и судьба фашистского рейдера была предрешена. Вот как в 1948 году вспоминал об этом бое бывший командир английского торпедного катера МТБ-236, тогда младший лейтенант Дрейзен:

Враг был застигнут врасплох, и только после нескольких залпов англичан он предпринял ответные действия, которые частично состояли в том, что немецкие миноносцы стреляли друг в друга зелеными и красными трассирующими пулями.

Другие наши миноносцы вели огонь главным образом по основному объекту, на котором вскоре возник пожар… Он отстреливался кормовыми пушками и продолжал делать 15 узлов. Торпедный катер находился впереди него и шел малым ходом. На расстоянии около 500 ярдов он выстрелил по противнику двумя торпедами и затем немедленно отвернул вправо, увеличив скорость, и укрылся за дымовой завесой.

В дальнейшем эскорт «Комета» сколько мог защищал своего подопечного и отбивался от яростных атак англичан. Фашистские миноносцы провели несколько безуспешных торпедных атак против английских эсминцев. Но эти атаки только сократили дистанцию между конвоем и ударными группами, и вскоре два нацистских миноносца уже пылали погребальными кострами. Оставшиеся два эскортных миноносца бросились под защиту своих береговых батарей и оставили рейдер без охранения. В 02.05 13 октября 1942 года недалеко от мыса Аг две торпеды с торпедного катера МТВ-236 проломили борт рейдера в районе хранилища боезапаса. Раздался сильнейший взрыв, корпус «Комета» разломился на две части, которые очень быстро затонули. Так, бывшее «привидение из Готенхафена» навсегда исчезло в холодных волнах. Спасенных не было, команда рейдера в количестве 351 германского моряка полностью заплатила за «долги» своих предшественников.

Уже в наше время останки рейдера были обнаружены на глубине 70 метров английской исследовательницей Иннес Маккартни.

В данной главе мы решили проанализировать некоторые итоги прошлого в приложении к современности. Как уже было рассказано, свою литературную деятельность об арктическом походе Роберт Эйссен начал в апреле 1943 года. Эта газетная статья стала первой литературной обработкой дневников старого немецкого моряка и старшего офицера на переходе по Севморпути. При внимательном ее прочтении как и английским аналитикам, так и нам бросилось в глаза, что Эйссен слишком часто говорит «я» и очень редко вспоминает о заслугах экипажа рейдера во главе с фрегаттен-капитаном Кеп-телем. Для объективности мы сделали в тексте нашей повести вставки из этой статьи, которая в наши дни была переведена на русский язык Г. М. Бурковой. Одновременно мы более внимательно рассмотрели его газетную публикацию с уровня знаний нашего времени. Ведь будь Роберт Эйссен даже «семи пядей во лбу», но без прекрасного опыта арктических плаваний и надежных помощников он вряд ли сумел бы столь блестяще справиться с поставленными задачами. Например, из-за отсутствия навигационных карт с описанием морей Севморпути.

Во всех советских публикациях о походе «Комета» вдоль берегов Сибири говорилось, что Эйссен мало внимания обращал на побережье морских районов по пути следования крейсера и даже лишний раз старался не заходить в штурманскую рубку, где советские лоцманы на секретных картах делали свою непростую работу. И это более чем странное заблуждение советских историков. Начнем с того, что Роберт Эйссен — прекрасный и опытный полярный капитан, а это уже само по себе обязывало его всемерно контролировать район плавания во избежание встречи с навигационными опасностями. Другое дело каким образом велся этот контроль? К сожалению, мы об этом уже не узнаем. Но не стоит забывать о том, что на борту «Комета» был еще и упомянутый в нашей первой книге Доктор Аргус, он же старший офицер рейдера корветтен-капитан Иозеф Хюшенбат, вероятно, специально назначенный в этот поход за свои феноменальные способности и фотографическую память.

Именно он, контролируя навигационную безопасность плавания своего корабля, периодически стоял за спиной советских лоцманов. А затем уже в собственной каюте наносил полученную информацию на карту, предназначенную только для глаз Эйссена. Кстати, вот вам и одна из версий, как старший в походе мог наблюдать за районами следования «Комета», а затем использовать свои наблюдения в подробном отчете.

Возможно, не последнюю роль здесь сыграла и карта № 2637 с поправками, которую 26 августа 1940 года передал Эйссену наш ледовый капитан Михаил Белоусов. Естественно — с разрешения начальника ГУ СМП Ивана Папанина. А быть может, передавались и карты иных районов Севморпути?