Арктические конвои. Северные морские сражения во Второй мировой войне

Было примерно 20.30, когда на востоке была замечена эскадрилья пикирующих бомбардировщиков «Ju-88». Придерживаясь своей обычной тактики, самолеты подошли со стороны кормы, взмыли для атаки на высоту 15–20 тысяч футов[8] и с устрашающим ревом начали пикировать на свои жертвы. Они были встречным плотным заградительным огнем. Голубое небо наполнилось черными и желтыми вспышками взрывающихся снарядов. Грохот взрывов в небе и на воде несколько заглушил наводящий ужас свист, с которым атакует бомбардировщик. Через полчаса вражеские самолеты удалились, но их число уменьшилось на две единицы. Ущерб от атаки был не слишком велик: одна бомба взорвалась рядом с пароходом «Карлтон», судно получило повреждения, и его отправили в Исландию на буксире у траулера «Северный узор». Им предстояло долгое и трудное путешествие без надежды на защиту от противника. Вслед за пикирующими бомбардировщиками прибыли самолеты-торпедоносцы «хейнкель», а эта угроза была признана серьезной для запуска единственного истребителя с «Эмпайр Лоренс». Язык пламени, на минуту показавшийся на баке судна, возвестил о том, что истребитель в воздухе. Его пилот лейтенант Хей сбил один «хейнкель» и серьезно повредил другой. В результате его умелых действий атака немцев получилась неудачной и не нанесла ущерб конвою. К несчастью, корабельные артиллеристы не узнали возвращающийся «харрикейн», приняли его за врага и сбили, тяжело ранив пилота, который собирался катапультироваться. Эсминец «Доброволец» подошел к упавшему в воду пилоту быстрее всех и поднял раненого на борт. Судну, с палубы которого его истребитель поднялся в воздух, повезло значительно меньше. Но это мы узнаем позже.

Во время полярного дня в Арктике солнце светит на протяжении двадцати четырех часов в сутки, поэтому такие понятия, как утро, день и вечер, теряют свои привычные значения. На протяжении следующих десяти часов немцы вели постоянные атаки на конвой, не давая артиллерийским расчетам ни на минуту отойти от орудий Именно фактор человеческой выносливости сыграл важнейшую роль в защите конвоев: зимой на людей пагубно действовал лютый мороз и ненастье, летом — круглосуточные атаки противника.

Рано утром 26 мая немецкие подводные лодки, которые больше суток кружили вокруг конвоя, выжидая подходящий момент для атаки и предусмотрительно оставаясь на безопасном расстоянии, чтобы не наткнуться на прочный противолодочный экран, решили взять реванш. Тем более, что погодные условия не благоприятствовали работе гидролокаторов. Примерно в три часа одна из них подошла незамеченной к пароходу «Сирое» и торпедировала его. Судно довольно быстро затонуло. 28 из 37 членов экипажа были спасены эсминцем «Риск» и траулером «Леди Мадлен».

К этому времени конвой уже находился в 250 милях к западу-юго-западу от Медвежьего адмирал Барраф должен был выполнить данные ему инструкции и отвести свои крейсеры, чтобы приступить к патрулированию вдоль норвежских берегов для перехвата линкоров, если они выйдут в море для нападения на корабли конвоя. Уход крейсеров означал, что противовоздушная оборона конвоя будет серьезно ослаблена. Однако адмирал Товей решил, что с этим придется смириться.

Единственная 26 мая воздушная атака произошла после ухода крейсеров. В ней участвовали пикирующие бомбардировщики-торпедоносцы. Немцы вели себя так, словно не знали об ослаблении защиты конвоя: они хорошо помнили о приеме, оказанном им накануне. В результате не было отмечено ни одного попадания. В это время корабли эскорта занимались совершенно обнаглевшими подводными лодками, которые, ободренные достигнутым успехом, изо всех сил стремились его повторить. Но коммандер Онслоу не испытывал иллюзии по поводу временного затишья в воздухе. Он отдавал себе отчет, что впереди у него осталась самая опасная часть пути, и понимал, что, как только немцы обнаружат отсутствие крейсеров, они удвоят свои усилия. Двумя кораблями в эскорте, имевшими возможность вступить в бой с «Ju-88» до того, как они уйдут в пике, остались «Элинбэнк», оборудованный специальным противовоздушным вооружением, и новый эсминец «Мартин», на котором были установлены 4,7-дюймовые орудия, стволы которых могли подниматься для использования против авиации. Всем остальным оставалось надеяться на орудия, эффективные только в ближнем бою: 2-фунтовые[9] «пом-помы», 40-миллиметровые «бофорсы», «эрликоны» и пулеметы, которые не могли помешать самолету сбросить свой смертоносный груз, но пытались уничтожить его после бомбометания.