Арктический дрейф

Примерно то же произошло и с компанией Гойетта «Терра Грин». Следователи составили точную картину случившегося и выяснили, что магнат пытался завладеть всеми арктическими ресурсами, избавившись от присутствия американцев в регионе и монополизировав местную транспортную систему, получая права на разработку незаконным путем. Под грузом бесчисленных денежных взысканий за взяточничество и штрафов за загрязнение окружающей среды частная компания тихо обанкротилась. Некоторые из ее активов, включая нефтеналивной танкер, клуб «Виктория» и личную яхту Гойетта, продали с аукциона. Большую часть энергетических ресурсов и баржевого флота приобрело по себестоимости правительство. Один ледокол и баржи сдали в аренду благотворительному продовольственному фонду за символическую плату в один доллар за год. Их перевели в Гудзонов залив, откуда они стали вывозить излишки пшеницы из Манитобы в голодающие регионы Восточной Африки.

Среди флота компании «Терра Грин» обнаружился небольшой контейнеровоз «Альберта». Команда канадских полицейских обследовала его и выяснила, что именно это судно протаранило катер береговой охраны «Лира» в проливе Ланкастер, перекрасив название «Альберта» в «Атланта». Как и команда «Отока», служившие на «Альберте» добровольно отдали себя в руки правосудия, заявив, что лишь исполняли приказы Митчелла Гойетта.

По мере того, как в канадском правительстве взяли верх политики умеренных взглядов, отношения с США постепен но наладились. «Полярный рассвет» тихо вернули, команде выплатили небольшую компенсацию. Запрет на прохождение по Северо-Западному проходу судов под американским флагом отменили и вскоре подписали стратегическое соглашение о совместном использовании. В целях обеспечения взаимной безопасности американским военным судам давалось бессрочное право транзита. И, что было гораздо важнее для президента, правительство Канады открыло американцам газовые месторождения пролива Мелвилл. Голубое топливо стало поступать в США непрекращающимся потоком, тем самым замедлив экономический спад, вызванный скачком цен на нефть.

ФБР совместно с Королевской канадской полицией пересмотрели дело Клэя Зака. Доказать его участие во взрыве в лаборатории университета Джорджа Вашингтона и на цинковом месторождении в Арктике сумели достаточно легко, однако с остальными преступлениями дело обстояло сложнее. Хотя его и подозревали в гибели Элизабет Финли в Виктории, улик против Зака найти не удалось. Также его подозревали еще в десятке загадочных смертей оппонентов Гойетта. Хотя сам Зак упокоился в общей могиле на Северо-восточном кладбище Ванкувера, следствие по совершенным им тяжким убийствам тянулось еще долгие годы.

Единственным пособником Гойетта, успешно избежавшим судебного преследования и нападок прессы, был министр природных ресурсов Артур Джеймсон. Он даже заслужил некоторую симпатию журналистов. Ненависть к Гойетту была столь велика, что Джеймсону простили его преступления за явку с повинной и придачу всего дела огласке.

Уйдя с поста, Джеймсон получил должность в известном частном колледже в Онтарио и стал читать пользующиеся большой популярностью лекции по этике. Постепенно его прегрешения забылись, а сам Джеймсон привык к скромной жизни ученого. И только его детям пришлось вспомнить о «подвигах» отца, когда они достигли возраста тридцати пяти лет и каждый из них унаследовал десятимиллионный банковский счет на Каймановых островах.

Гибель магната не вызвала ни малейшего сочувствия. Злоба и жадность Гойетта в сочетании с полным равнодушием к проблемам окружающей среды породили всеобщую неприязнь, которой оказались не чужды и следователи Королевской канадской полиции, изучавшие обстоятельства его гибели. Чиновники понимали, что из убийцы магната пресса сделает героя, поэтому объявили произошедшее несчастным случаем. Интерес общественности быстро угас, а дело спустили на тормозах, и смерть Митчелла Гойетта так и осталась нераскрытой.

93

Моряки знаменного взвода королевских ВМС пронесли по ступеням англиканской часовни гроб темного дерева и поставили на лафет девятнадцатого века. Надгробная речь была длинной, как и положено по протоколу, с обязательными выступлениями премьер-министра, принца Уэльского и прочих выдающихся деятелей. Речи были громкие и патриотичные, но довольно отвлеченные, поскольку никто из ныне живущих не знал усопшего лично.

Похороны сэра Джона Франклина вышли пышными и, как ни странно, довольно жизнеутверждающими. Обнаружение тела Франклина на борту «Эребуса» вызвало ностальгические настроения, напомнив о днях славы Британской империи, когда Веллингтон командовал на суше, а Нельсон господствовал на море. Арктические подвиги Франклина были изрядно подзабыты, зато теперь современное поколение узнало о них во всех животрепещущих подробностях.